Мне отчаянно хотелось, чтобы у меня перестало шуметь в голове, а предметы прекратили без конца менять цвет.
Ночь наполовину прошла, мы все еще не могли выбраться из Обители Богини, и у нас все еще не было Балора. Дождь понемногу стихал, а грома вообще больше не было слышно… что странно, ибо гроза, проходя, обычно слышна еще долго. Возможно, Зомапп просто доставил уже свое послание.
Шалиаль продолжала целоваться с братцем взасос.
Я мог зажечь и еще факелы, но те два, что остались, горели теперь ровным светом, и его пока хватало. Я решил спуститься и посмотреть, что с Торианом.
Я нырнул в люк и столкнулся с ним, поднимающимся по лестнице. Все его волосы и борода были в крови, и он то и дело прислонялся к стене, словно ему не хватало сил подняться. В свободной руке он держал меч, но я не удивлялся уже ничему, что видел в этом храмовом чердаке.
— Ты как? — спросил я, уверенный, что он ответит: «Ужасно».
— Ужасно, — пробормотал он. — Но я еще могу разделаться с этим боровом.
— Джаксиан опередил тебя.
Он недоверчиво посмотрел на меня и зажмурился. Казалось, глаза его движутся сами по себе, без его ведома. Он шатался, как хмельной, от слабости и боли. Он явно сильно расшибся при падении.
— Джаксиан? Тарпит? Он?!
— Давай помогу. Обопрись на меня.
— Я тебя раздавлю.
Все же я оказался настойчивее. Я закинул его руку с мечом себе через плечо и медленно, но втащил его наверх — когда мне надо, я могу быть сильнее, чем кажусь. Мы высунулись из люка.
Джаксиан и Шалиаль расцепились ровно настолько, чтобы заглянуть друг другу в глаза. Они держались за руки. Она смотрела на него с удивлением и восторгом, он светился полной любви улыбкой.
Я пошел к ним, оставив Ториана ковылять за мной следом. Джаксиан оглянулся на меня и улыбнулся. Ехидное замечание так и застряло у меня в горле. Во взгляде его появилась спокойная решимость, которой я раньше не видел и не ожидал увидеть. Взгляд его стал довольным — я бы даже сказал, самодовольным — и немного хитроватым, а это означало, что о чем-то он знает гораздо больше меня. Или вообще обо всем.
У Влада Оскорбителя иногда бывал такой вид, когда он хотел живьем содрать с кого-то кожу.
— Ну, Тот-Кто-Называет-Себя-Омаром? — произнес он, и даже голос его приобрел новое качество, этакую зычность, которой я за ним раньше не замечал. Он бил по ушам как колокольный звон. — Достаточно ли ты видел чудес сегодня, чтобы рассказов о них хватило тебе на несколько лет, а?
Я неуверенно кивнул и промямлил: «Да… господин».
Что-то в моем ответе позабавило его еще больше. Он вскинул кустистую бровь, но промолчал. Потом посмотрел на Ториана, и его лицо потемнело. Никто так и не проронил ни слова.
Я тоже посмотрел на Ториана, и на его замешательство, право же, стоило посмотреть. Я рад был бы описать его, но мне не хватает слов. Как и у меня, этот незнакомый Джаксиан не укладывался у него в голове. Куда делся тот жалкий трус, который отказался помочь в спасении собственной сестры? Даже надменный богач, которого мы видели пару раз, не шел ни в какое сравнение с этим. Новый Джаксиан, казалось, готов был взять храм приступом в одиночку, убив любого жреца, который окажется у него на пути. Даже достоинство, с каким он держал свои богатырские плечи, делало его еще больше, чем прежде. Просто чудо, что делает с человеком немного удачи, промелькнула у меня слабая мысль.
Шалиаль тоже казалась удивленной, но более всего гордой. Она встретилась со мной взглядом и счастливо улыбнулась. Тут до нас обоих дошло, что она совершенно раздета. Она покраснела, и я поспешно отвернулся.
— Я поищу вам чего-нибудь накинуть, госпожа, — предложил я.
— В этом нет никакой необходимости. — Абсолютная категоричность, прозвучавшая в зычном голосе Джаксиана, остановила бы даже разъяренного быка, а я и подавно застыл как окаменевший. — Можешь сам снять свою повязку, если хочешь. В этом нет ничего зазорного.
Моя набедренная повязка промокла насквозь, так что носить ее было довольно-таки противно, но я колебался. Джаксиан расстегнул булавку, и его собственное мокрое одеяние упало на каменный пол. Я последовал его примеру.
Таким образом, единственным одетым в помещении остался Ториан.
— Что здесь происходит? — крикнул он. Действительно, это был неплохой вопрос. С каждой минутой мир становился все менее реальным.
И снова Джаксиан бросил на него опасно неприязненный взгляд.
— Что здесь для тебя? — переспросил он холодно. — Ты имеешь наше позволение уйти. — Он снова повернулся к сестре и улыбнулся. — О, Любовь Моя!
— Джаксиан! Что ты такое говоришь!