– Ты несправедлива. Разве я не помогал тебе во всем, о чем ты просила?
– Разве ты не делал это и для себя в том числе?
Он медленно моргнул, глядя на нее.
– Возможно, я начал помогать тебе, потому что хотел завладеть тобой, но остался я не поэтому. Эти мужчины стали моей семьей, так же, как и ты моя семья.
Из Робин вырвался всхлип, и этот звук пронзил стрелой его сердце.
– Выходить за него замуж – ошибка.
– Я уже согласилась.
– Не имеет значения, – прорычал он. – Мержери не может обладать тобой. Ты моя.
– Ты тоже не можешь обладать мной.
Дэмиен притянул ее к себе и обхватил ладонями ее щеки.
– Я принадлежу тебе сердцем, телом и душой.
Робин зажмурилась.
– Прости меня.
Он наклонился и поцелуями стер соленые слезы с ее лица.
– Не делай этого.
– Я должна. – Она открыла глаза и снова коснулась его лица. – Пожалуйста, пожалуйста, отнеси меня обратно.
– И с какой стати мне это делать? – прошептал он. – Ты у меня дома. Я мог бы оставить тебя здесь, и в конце концов ты перестала бы злиться. Мы бы жили так и дальше.
– Ты не поступишь так со мной.
Он фыркнул. Она понятия не имела, на что он готов пойти, чтобы удержать свою пару рядом.
– С чего ты взяла?
– Потому что ты любишь меня. – Она сглотнула. – А я люблю тебя.
– Если я люблю тебя, почему я должен тебя отпускать?
– Потому что так устроена любовь. Ты не можешь заставить кого-то любить или держать человека в клетке. Чувство умрет.
Дэмиен ненавидел логику Робин. Он ненавидел то, что она права. Будь он беспристрастным наблюдателем, он согласился бы со всем, что сказала женщина. Робин действительно должна выйти замуж за герцога.
Но это не значит, что он позволит свадьбе случиться.
Герцог умрет раньше.
– Отнеси меня домой, Дэмиен, – сказала Робин, прервав бурные размышления Дэмиена своими тихим и собранным голосом, противоречащим эмоциям, отражающимся в глазах. – Пожалуйста.
Он хотел ей отказать. Каждой клеточкой своего существа Дэмиен хотел сказать «нет». Оставить Робин ровно на том месте, где она стояла, на безопасном расстоянии от других мужчин. Он был эгоистом всю свою жизнь, так какая разница, если он снова поведет себя эгоистично?
Потому что я потеряю ее любовь. Я потеряю то, как она смотрит на меня прямо сейчас. То, как она целует меня.
Я потеряю все.
Медленно, с болью Дэмиен выдохнул и опустил руки. Не касаться ее было больно, поэтому он взял Робин за руку. Он сжал ее ладонь и улыбнулся, когда она сжала в ответ.
– Хорошо, – сказал он. – Я доставлю тебя обратно.
Эти пять слов дались ему с трудом. Он не мог поверить в них даже после того, как они слетели с губ. Но он их произнес, а значит, должен выполнить обещание.
Дэмиен всегда был благороден. Он держал свое слово.
Даже если в этом случае он потеряет единственную женщину, которую любит.
Глава тридцать седьмая
Она совершила ошибку.
Скарлет посмотрела вниз на лестницу, ведущую в подземелье.
Ты не можешь притворяться, что ничего не произошло.
Заставив себя спуститься по изогнутой лестнице, она оказалась в подземелье. Ноги бесшумно ступали по каменному полу длинного, виляющего коридора, по обе стороны которого располагались камеры. Может, Скарлет и не обладала обостренными чувствами Оборотня, но кое-чему за все эти годы научилась.
И одним из таких качеств стала скрытность. Ей удавалось подкрасться незамеченной даже к некоторым волкам, несмотря на их острый слух.
Морн, один из волков мачехи, заметил ее в конце коридора. Скарлет склонила голову набок и вскинула бровь.
– Только ты?
– Думаешь, они представляют из себя угрозу теперь, закованные в цепи? – грубо, под стать волку ответил Морн.
Скарлет скосила взгляд налево, разглядывая трех захваченных людей Капюшона: лицо одного из них показалось знакомым. Она постаралась никак не показывать свои эмоции и вздохнула.
– Ты, конечно, прав. Мне нужно, чтобы ты взял перерыв.
Янтарные глаза Морна впились в нее.
– Допрос, и так скоро?
– Чем раньше, тем лучше, – ответила Скарлет. – Встань, пожалуйста, наверху лестницы.
Глаза волка сузились. Он знал иерархию, и девушка находилась в самом низу, за исключением подобных случаев.
Скарлет коснулась своего красного плаща.
– Знаешь, почему Альфа наградила меня этим цветом? – тихо спросила она.
– Потому что ты ее собственность.