– Я пытаюсь это выяснить. Я знаю только о топорах и луках. Мержери грабит лес, избавляясь от зверей и деревьев.
Робин задохнулась от возмущения.
– Он не имеет права! Это земля Локсли. Что мой отец…
– Твой отец ничего не может сделать, кроме как позволить ему. Герцог облагает налогами не только простых людей, но и благородных, – сказал Уилл.
Это объясняло уволенный персонал и притихший лес. Они явно переусердствовали с охотой. Девушка нахмурилась. Герцог Мержери положил глаз на земли Локсли много лет назад.
– Думаешь, это очередная уловка, чтобы заставить отца продать землю?
– Возможно. – Уилл бросил на нее пугающий взгляд. – Думаю, тут замешано нечто большее. Такое количество оружия… – Он замолчал и поморщился. – Если бы его интересовал только Локсли, то зачем столько оружия?
Значит, у герцога более масштабные планы, которые, несомненно, включали в себя войну.
– Что произошло после коронации королевы?
– Все стало еще хуже, – мрачно сказал Уилл. – Герцогу она не нравится. У меня есть смутное подозрение, что именно из-за нее все и происходит.
Он указал на стопку мечей и копий. Их выковали для воинов, а не для охоты на животных или рубки деревьев.
– Гражданская война.
Звезды, она никому не нужна. Робин положила тушу оленя на пол.
Друг кивнул.
– Я тоже так думаю. Никто не пересекает границу провинции без разрешения герцога.
– Будем молиться, что его амбиции не настолько далеко идущие. – Она вытерла лоб. – Нужно вернуться домой и обсудить эти вопросы с отцом, – сказала Робин, кивнув Уиллу. – Но я обязательно расскажу ему о твоих опасениях. Если у него есть информация, которая может тебе пригодиться, я сообщу.
Уилл мгновенно сократил расстояние между ними и обхватил рукой предплечье Робин. Он был и близко не таким высоким, как Павел и тем более Дэмиен, но все же возвышался над Робин. Она вскинула голову, встречаясь с ним взглядом.
– Я скучал по тебе, – тихо проговорил Уилл, едва сдерживая эмоции.
Робин сглотнула ком в горле, который предвещал, что она вот-вот заплачет.
– Знаю. Я тоже скучала. И о том, что случилось…
– Знаю, – сказал Уилл, повторяя ее слова. – Давай не будем зацикливаться на прошлом. Ты ведь знаешь, что я всегда рядом. Разве я могу иначе? Ты спасла мне жизнь, помнишь?
– Отвести раненого бродягу к экономке, чтобы она обработала раненную руку, вряд ли можно считать спасением жизни, Уилл, – прошептала Робин, проводя рукой по тому месту, где у него не хватало двух пальцев.
Его хватка на ее руке слегка усилилась.
– Ты недостаточно ценишь свою доброту, Робин. Но я ценю. Я последую за тобой, куда бы тебя ни занесло. Твоя семья помогла мне сбежать от моей старой жизни в Бетразе. Что тебе нужно? Скажи только слово.
Робин обняла его, после чего он поднял тушу с пола и помог ей закинуть ее на плечи. Она с благодарностью улыбнулась.
– Мы разберемся с тем, что задумал герцог Мержери.
– Вместе, – твердо сказал он, сжав ее предплечье.
– Вместе.
Затем Уилл отпустил ее руку, и она быстро вышла из кузницы. Глаза налились слезами облегчения, и на душе стало полегче. Они друзья и навсегда ими останутся. Она этому радовалась: лучшего и не пожелаешь.
К тому времени, когда Робин вернулась в поместье Локсли, светило солнце, и озимая пшеница переливалась под его лучами, как жидкое золото. Она помахала Андрею.
– Твой отец тебя ждет. Он расхаживает по саду, – крикнул конюх.
– Спасибо!
Она трижды пнула дверь, ведущую на кухню, и стала ждать.
– Иду, – проревел Герберт, рывком распахивая дверь. Его глаза расширились, и он одарил ее широкой улыбкой. – Прибыли охотничьи дары?
– От меня тебе, – выкрикнула она в ответ, входя в кухню.
– Положи на стол.
Герберт помог ей уложить тушу лани на большой пустой кухонный стол, стоявший в центре комнаты.
– Я уже ее выпотрошила, – громко сказала она.
Повар махнул рукой.
– Вы достаточно сделали, милая. Дальше я сам.
Робин бросила дичь на стол и вышла из кухни тем же путем, каким вошла. На губах заиграла улыбка оттого, что Герберт начал разговаривать сам с собой, когда дверь за ней закрылась. Девушка пошла по тропинке к усыпанному белым гравием саду, который располагался позади дома. До несчастного случая он был маминым любимым местом, и отец по-прежнему поддерживал его в идеальном состоянии для нее на случай, если леди Локсли когда-нибудь поправится и сможет снова любоваться садом.
Как и ожидалось, отец Робин мыл руки в узком ручейке, протекавшем через сад. Испачканные ножницы рядом с ним указывали на то, что он подрезал сирень и зимние розы.
– Отец, – позвала она и смутилась, когда он подскочил от удивления при звуке ее голоса. Но затем расслабился и подошел, чтобы сесть на резную деревянную скамью под окнами в сад. Отец похлопал рядом с собой, приглашая Робин сесть, что она и сделала.