Нела судорожно вытирает слезы:
— Дельфина, рыжий роанец, в которого попала моя стрела, жив. Почти цел. Расстояние было дальнее, стрелы уже на излете попадали. Его спасла кольчуга. Едва закончилась битва, Гэрих Ландский велел ему опуститься на колени, ударил мечом по щеке и назвал рыцарем.
Дельфина оборачивается, начиная пугаться:
— О чем ты, Нела? Откуда ты знаешь, что происходит у регинцев?
Тихая кроткая девочка внезапно огрызается:
— Мариа! Ты дала мне имя, матушка, не спросив, забыла ли я настоящее.
Дельфина попыталась заглянуть в глаза приемной дочери, но та упорно смотрела в сторону.
— Что ты хочешь рассказать мне, дитя?
— Пойдем — сказала Нела. — Спустимся к Морю.
Тропинка вывела их на каменистый пляж между скалами, безлюдный, пока еще мирный — в двадцати-тридцати перелетах стрелы от врага. Регинцы не осмеливаются больше высылать вперед дозоры. Последний отправился по приказу Даберта Вермийского, островитянам известна теперь военная бездарность этого сеньора. Ни один из его людей не вернулся назад, Дельфина содрогается при воспоминании о том, какой была их смерть.
— Выбранный Главарь, матушка-наставница, Море ведь все слышит — так ты нас учила. Пусть слышит. Я ухожу…
Акульего Зуба у Нелы никогда не было, потому что не боги Островов ковали ее душу. Белые Ленты она резким движением оторвала от туники и бросила прочь, словно жертвуя прибою. Меч положила к ногам Дельфины.
— Я больше не сестра вам и не одна из вас.
Воздушные Братья, осенние гости Островов, резвились на пляже, продували тунику Дельфины насквозь, трепали черные волосы, навек скованные Лентами Жрицы. Никогда в ее тело не вонзалась сталь, она лишь с чужих слов знала, как это бывает. Сначала осознание кровоточащей раны, боль — потом, словно боль надо заслужить. Именно так Дельфина ощущала неизбежное, пока Нела рассказывала про Пещеру и Ива, и о том, что давно не по праву носит Ленты. Дельфина слушала и поняла, что свою девочку она потеряет. Как же наказывает Алтимар Невест, не сохранивших чистоту? Ему одному ведомо, Дельфина до последнего часа будет верить в его милость. Веры в людей у нее меньше, особенно сейчас, когда многовековая вражда рыщет по Островам, словно сорвавшийся с цепи пес.
— Господин Морской не карает за доброту, — сказала Дельфина наконец.
Девушка расхохоталась тем горьким смехом, которым порой смеялись над наивностью синеглазой Жрицы:
— Матушка, знаешь ли, что я никогда не хожу на Море одна? — Об этом все знали. Потому и припоминали Неле, что она регинка. — Я забыла все обеты просто от ужаса. Нас столкнула вода, он — его тело — чуть меня на дно не утянуло. Я не помню, как вытащила его, я просто пыталась утопленника от себя оттолкнуть. А потом, в этой подводной могиле наедине с мертвецом… я бы от страха не дожила до отлива. Я просто хотела, чтоб он ожил. Будь он, кто угодно, даже тот второй… подонок. Понимаешь меня, матушка? Я испугалась того, чего не может бояться дочь Островов. Потому что я не ваша.
Дельфина понимала. Белые Ленты качались на волнах, словно мертвые чайки, набирались воды, чтобы пойти ко дну. Совсем как в ее давнем сне. Забыв устои один раз, девочка не захотела их вспоминать.
— Я видела его еще трижды, — призналась Нела. — Я позволила держать себя за руку. После битвы в Зеленой Долине мы так рады были встретить друг друга, что не помнили о запретах… Нет! Я помнила. Я хотела поступить неправильно! Ив из Роана звал меня за собой. Много раз. И вчера тоже.
— Девочка, — протянула к ней руку Дельфина. — Регинцы тебя просто убьют!
— Может и не убьют, — спокойно возразила Нела. — Ив в большой милости у своего господина.
— Но тебя убьют прежде, чем Молодой Герцог узнает о тебе!
Дельфина приводила доводы, зная, что не изменит судьбу девочки из лусинской деревни, чужой между двумя берегами. Маргара притащила бы ее обратно силой — но тогда Нела сотню раз повторит отречение перед тэру и Старейшинами. И боги знают, что с ней сделают. Или же девочка смирится — и что ждет ее на Островах? Регинку, доказавшую трусость в бою? Разве есть человек, готовый взять ее в жены? Разве Отец-Старейшина Арлиг даст однажды согласие на ее брак, а не потребует изгнать ее, как недостойную? Что ждет ее в Регинии, пусть даже с этим рыжим Ивом? Казнь? Жизнь изгоя? Все то, что изведала бы Дельфина, последуй она за Марком из Лантисии. Марк не позвал ее, и год за годом он будет повторять себе: она бы не пошла. Год за годом Дельфина будет верить, что могла бы любить его больше Островов, — но он не позвал.