— Довольно, брат! Мы ведь не враги. Просто позволь мне объяснить…
По его губам тоже текла кровь из разбитого носа, во взгляде играла слепая ярость поражения и боли. Дельфина видала в бою таких, что теряют голову, словно раненое животное. Не умен, горяч и очень опасен. Он, кажется, сделал над собой усилие и согласился:
— Да. Мы не враги.
А в следующий миг — рука за руку, резкий толчок. Выбив клинок, он и саму Дельфину швырнул на землю. Над ней мелькнуло небо, расквашенное лицо, ослепительная злоба и, наконец, сталь его кинжала. Едва успела закрыться. Лезвие больно прошлось по руке, и замахнулось вновь:
— Последний раз ты, мерзавка, мне помешала! Да я на роже твоей смазливой вырежу, что ты натворила!
Норвин смеялся. Не сознавал, что будет наказан на Жрицу, и казался счастлив, как в тот миг, когда волочил монаха на веревке. Позади ужаса в Дельфине затаилось детское изумление: он действительно готов располосовать лицо своей тэру? Улыбаясь???
Ответа она не узнала, потому что за его спиной кое-как поднялся на ноги Теор. Сжал горло парня, оттаскивая его от сестры. Подоспели Алтим и Лан, навалились на Теора вдвоем.
Шаря в поисках камня, Дельфина видела, как его валят на землю и продолжают избивать, хотя он давно уже не шевелится. Больше всех усердствовал Норвин, мстил за то, что предатель даже полумертвым застал его врасплох. Будь его воля, женщине досталось бы не меньше. Сколько же на Островах таких, как Норвин? Дельфина поняла, что теперь она это узнает.
Она сумела подняться на четвереньки. По телу, казалось, проскакал табун, но хуже всех было, конечно, не ей. Стражи отступили от Теора, бросив, словно падаль. А, может, и вправду убили. Кровь по волосам, кровь изо рта, правая рука странно вывернута и наверняка в кашу. Алтим и Лан обернулись к Дельфине, перевели вопросительный взгляд на Норвинда. Тот пожал плечами:
— Она сама напросилась.
Хороша же она была, лицо разбито, рукав туники исполосован, руку словно оплела алая лента.
— Сама? Мара тебя возьми! Она супруга Господина Морского! Как ты посмел!
— Она предала нас! — огрызнулся Норвин. — Захотела, чтобы все по ее воле было.
Миг тишины, слышно, как вдали дрожит земля, — Дельфина, по крайней мере, слышит. Потом именно Алтим повторил за Норвином:
— Она предала нас… ради убийцы…
Лан молча помог ей встать, Норвин предупредил:
— Не сбежишь, даже не пытайся.
Она пленница? Преступница? Это же смешно. Этому юнцу нравится командовать — тоже смешно.
— Его пора кончать, — распоряжается Норвин. — А ее пусть судит Совет. То-то Отец-Старейшина Арлиг обрадуется, — за подбородок резко поворачивает Дельфину к себе, словно девку в захваченной деревне. — Ну, признайся нам, Жрица, предатель — тоже бывший твой дружок, вроде регинского утопленника? Дочь твоя не от него ли?
Лан приказал ему заткнуться, Алтим закричал убрать от нее руки. А самой Дельфине было до смерти стыдно за то, что и Норвин тоже — часть Островов.
— Что молчишь? — орет он. — Я жду ответа!
И он получает ответ, но не от Дельфины.
Стрела!
Она мелькает в волоске от Норвина, не задев его, но изрядно напугав. В голове проносится:“Регинцы? Их тени? Или все-таки призраки этого берега?”. Трое юношей и Дельфина оглянулись туда, откуда стрела прилетела.
— Ты???
— И ты тоже с ней??
Меньше всех Дельфина ожидала сообщника.
— Наэв?
В руках его лук и следующая стрела наготове. Лан примирительно выступил вперед:
— Что ты делаешь, тэру?
Норвин был просто в бешенстве:
— Ты меня чуть не убил!
— Вот именно, — произнес Наэв, — я тебя не убил. Но могу это сделать.
Все понимали, что может. У них ни щитов, ни кольчуг, хотя бы одного лучник успеет прикончить.
— Не хочу вам зла, но кто-то должен прекратить это безумие. Дельфина… не понимала, что творит. Вам придется ее отпустить…