Ясное небо, стоны влюбленной пары и не верится, что скоро битва. Вот теперь Дельфина любила ночь. Госпожа Дэя, как девочка Меда, сейчас на ложе со своим супругом, и над землей нет ее света. Но богиня Нат когда-то поклялась указывать путь морякам и соткала прекрасное звездное покрывало, по которому Дельфина сейчас определяла самое любимое свое направление — к дому. Посреди неба настежь раскрыто окошечко — Луна, как говорят в Регинии. Нат столь прекрасна, что никогда не покидает свой замок, не показывает бессмертную красоту людям, и лишь через окно в ясные ночи она смотрит на мир.
— Ты совсем русалка!
Теор часто так ее называл. Он смеется. Его глаза странно светлого цвета, почти золотистые — не бывает таких у людей. Такова лунная дорожка на ночном Море. Улыбаясь, Дельфина повторила рассказ Цианы:
— Когда в брызгах пены отражается лунный свет — тогда рождаются морские девы. Вот в такую ночь, как сегодня. Русалка? Нет, я хотела бы стать дельфином. Поплыла бы домой. Эльма, наверняка уже родила — хоть бы узнать, племянник или племянница. А малышка Дэла так плакала, когда меня провожала, — без меня ее некому приласкать. Дэлада злее всех собак, с тех пор, как снова потеряла ребенка.
Почему братец не спит, она и спрашивать не стала. Видела, как он вскочил от кошмара, — после Посвящения так почти каждую ночь, меняются только сны. На сей раз это была женщина на дороге. Наступал на нее, ухмыляясь, не Теор, а неведомый регинец. Один из убитых, или тот, кого ещё придется убить. Тот, кто без сомнений ее изнасилует и задушит. И была в его власти уже не испуганная регинка, а Дельфина. Она поежилась, отгоняя видение, погладила Акулий Зуб — амулет и хранитель. А еще — залог, что не достанется врагам живой. Островитянки попадаются редко.
— Я на ее месте никогда не буду.
Он руками замахал:
— Даже не говори о таком! Да откуда ты знаешь, что мне снится?
— Знаю…
Всякий раз он заново удивлялся, что сестренка видит невидимое. Для нее сомнения выглядели спрутом, что снова ухватил его за ногу и тащит вниз. Туда, куда лучше не заглядывать. Регинцы, погибшие и живые, юноши на Посвящении. Враги, угроза, бесстрашные люди, защищающие свою землю от разбоя. Все, что говорят наставники. Все, что он видит и понимает. По кругу мысли, которые на виланской дороге ему удалось запрятать поглубже. В золотистых глазах Теора разгорался огонь, который пугал ее.
— Дельфина, тот парень, что был против Аны, — помнишь, как он ее берег? В омуты это все! Это был хороший человек! Наверняка, он уже мертв.
Она осторожно предположила:
— Значит, такую судьбу ему дал его бог. Победителей отпускают, он честно проиграл. А может пленников просто запугивают, чтоб сражались яростно?
— К Маре их отпускают, дурочка!!
Спящие начали поднимать головы. Тэру уже привыкли, что Теор иной раз кричит во сне, но наяву посреди ночи — это уж слишком. Они искренне не понимали, что творится с мальчишкой. Наэв начал пробираться на нос корабля, а Теор объяснил сестре, как маленькой:
— Они видели наше убежище в Бухте. Проиграют или выиграют, пленники все равно мертвы. Посвящение — не поединок, а расправа!
Ночь больше не плескалась безмятежной лагуной. Неужели все четверо мальчишек… все тысячи мальчишек, которых когда-либо хватали для Посвящений…? И такой приказ мог равнодушно отдать ее отец, Дельфине даже уши не надравший за все детство?
Наэв положил ему руку на плечо и предложил:
— Идем-ка спать, а то весь корабль перебудишь.
Теор обернулся к нему, ища понимания — с Посвящения ему казалось, будто все вокруг заговорили на другом языке. Даже самые близкие.
— Вы правда совсем об этом не думаете?? Вам их не жаль?
Наэв правда не привык много думать, Дельфина топила лишние мысли в Море. Она не желала смерти побежденным врагам, но — старшим лучше знать. Так она и ответила:
— Мы поступаем так, как велят Острова, а, значит, поступаем правильно.
— Мы — охотничьи псы Совета! Нас вырастили приносить добычу!
Дельфина отшатнулась:
— Не разрушай мир, брат! Нельзя так говорить!
Лучший из лучших показался совсем затравленным, когда признался:
— Знаете, что мне сказал Терий…
— На дороге я все видел, — сказал Терий перед отплытием. — Да-да, ты справился с одним, вторым, сражался, как дитя Алтимара. Совет узнает об этом осенью. А теперь слушай меня, Теор, сын Тины. Мы не играем! Ты не можешь жизнь врага беречь больше, чем собственную!