— Вы словно безумные, — закричал он, удивленно оглядываясь: неужели никто не согласится?? — Зачем ей умирать из-за простого прикосновения?? Если Алтимар так хочет — он чудовище, а не бог!
Тэру завопили в гневе, Милитар велел ему прикусить язык и объявил:
— Обойдешься без добычи в этот раз! Все согласны, что это справедливо?
И все, кроме сестренки, согласились, даже без решения Совета — Отцы-Старейшины могли бы наказать и строже. Ане и Наэву выпали другие корабли. И, видят боги, Наэва очень не хватало на “Острие”, чтобы оттеснить взбешенного Теора назад и найти слова, которые он услышит. Лучший из лучших не привык к наказаниям! А Милитар — человек, все на свете в рейдах повидавший — не так уж и восхищался зарвавшимся мальчишкой. Пусть тот и может в свои шестнадцать любого регинца уложить, из любой передряги вернуться живым. Юнцов, что одержимо рвутся вперед, Милитар терпеть не мог. А этого еще и не осадишь приказом — отвечает, спорит! Такой рано или поздно передрягу сам создаст и выберется. А кто-то рядом с ним — нет.
Когда все, даже Теор, умолкли, Дельфина подняла и протянула ему стрелу:
— Возьми себе, братец, вместо добычи. Я все-таки жива — пусть это будет твоей наградой.
Он демонстративно взял стрелу за самый кончик, чтоб уж точно не тронуть ее руку. Ответил, едва пересиливая клокочущую ярость:
— Не умеешь долго злиться? Даже за всю чепуху…
Она перебила, пока еще чего-то не наговорил:
— За то, что мне жизнь хотел спасти? Нет, не злюсь. Осенью Старухи наверняка снимут Ленты, тогда и спасай меня, сколько пожелаешь.
— Ты ведь ничего не знаешь про Обряд! Осенью…
— И не желаю знать до времени! — оборвала Дельфина.
Теор горько спросил:
— И чем только они все заслужили, что ты им веришь? — один из многих вопросов, что в голову приходил только ему. Третий рейд, а он так и не привык по-настоящему. Кто бы мог подумать, удивлялась Дельфина, что из них четверых тяжелее всех придется лучшему! Тому, под чьими ударами валятся регинцы старше и опытнее его. Тому, кому всегда везет. Все говорят, что раз в тысячу лет рождается такой воин. А кошмары ему снятся по-прежнему. За свою жизнь Теор не боится, словно заговоренный. Верит, что его не могут убить, так же, как Дельфина уверена, что никогда не утонет. О том, что Мара может в любой рейд забрать сестренку, даже слышать не желает. День и ночь думает, живы ли сейчас Наэв и Ана где-то между Виланией и Ландом. Сколько бы ни хорохорился перед другими и собой, сколько бы ни излучал самоуверенность — без них жизни не представляет. Потому и испугался сегодня настолько, что был готов пойти против самого Алтимара. Выбранный Главарь Милитар этот рейд не забудет, как и Теор, — отныне они друг друга не выносили. И с Господином Морском, думала Дельфина потом, Теор в тот день рассорился навсегда.
С Посвящения прошло два года — две ракушке в рисунке на песке. Они выросли. После детства на Острове Леса Дельфине, наконец, позволили жить дома. Забота Цианы опоздала на пятнадцать лет, дочь ее избегала, да мать и не умела быть нежной. Брат Акв замечал сестру реже, чем кур во дворе; перед увядающей Дэладой она была вечно виновата в том, что молода и красива, а маленькая племянница прятались от матери за ее спиной. Дельфина убегала к скалам и соленым брызгам, к песчаной косе и подводным дворцам. В своем доме она так и осталась гостьей.
Девы постарше каждый год уходили с Мудрыми и возвращались без Белых Лент, вся деревня ходила на Остров Обрядов встречать их. Теор и Наэв ходили с тех пор, как прошли Посвящение. Детей и Невест с собой не брали, Дельфина так и не позволила братцу рассказать, что там происходит. Запретное должно быть запретно.
Сбывалось предсказание Тины: девы, уже снявшие Ленты, дружно мечтали о пригожем юноше необыкновенной силы. Его выбрали изображать Каэ на Бычьем Празднике и в этом облике войти к самой плодовитой женщине в деревне. Теор посмеивался над обрядами, но в этом охотно участвовал. “Кто ж от женщины откажется?”. Скромница Ора вздыхала о нем издали, Урса целовалась с ним у костра, резвая Санда — двумя годами старше — хвасталась подругам, что соблазнила его первой. Красавицы роем вились вокруг лучшего из лучших. Вокруг Наэва, каменевшего в их присутствии, тоже вились, — ведь он всегда был с Теором. Вернее, при Теоре. Когда Дельфина по секрету нашептала Наэву, что иные ее подружки его имя произносят перед идолом златовласой Акрины, он, наверное, не поверил.