… — напоследок, — сказал Теор. — В следующем году мы, быть может, будем женаты, и не придем сюда. Так, брат?
Наэв обреченно признал:
— Один из нас будет женат…
Усилием воли Дельфина вернулась в реальность. Трудно сказать, видела ли она нездешним зрением, что происходило на берегу, или просто представляла, как это должно произойти. Ана больше не связана Белыми Лентами. Не нужен пророческий дар, чтобы знать: она сидит у костра и заливисто хохочет с ровесницами. Не замечает двоих, что издали пожирают ее взглядом. Погаснет костер, и темнота укроет молодые пары. “И думать не смей!” — читается в золотистых глазах Теор. В черном взгляде Наэва: “А я и не смею…”.
— Медуза, почему не рассказывают о битве Каэ с Алтимаром?
Старуха вся поглощена похожей на мед смесью в плошке. Когда надо, она глуха, как каменная стена.
— Узнаешь, Дельфина? Это меркатская смола. Ее ты видела в рейдах.
— Много раз. Жрицы дают ее тяжело раненым, чтобы унять боль.
— Именно так, девочка. Но если прибегать к ней слишком часто, потеряешь свою душу. Не сможешь без нее.
Дельфина поняла, что ответа на вопрос о Каэ не получит. Молчание Мудрой означает, что вопрос не имеет право на существование, или, что ученица сама должна найти ответ. А, может, Старуха действительно не слышала.
Дельфине пришла в голову детская мысль:
— А что будет, если проглотить все снадобья сразу?
Она не знала, что много лет спустя увидит ответ собственными глазами.
— Никому не пожелаю, — затряслась Медуза сухим смехом. Костлявой рукой сжала руку молодой Жрицы. — Все запомнила, девочка? Проведешь в Гроте ночь, а завтра в полдень отправляйся домой, повидай родителей. Потом вернешься. Но, прежде, чем уйти, расскажешь мне, как готовятся снадобья.
Дельфина не решилась сказать, что половину секретов Медуза ей еще не открыла, а вторая половина смешалась в ее голове в полный хаос.
— Спроси у трав, — прошепелявила Медуза. — Они помнят, как их собирали.
И ушла. Медуза хотя бы не высмеивает за ошибки. Не то, что Хона — эта, наверное, язык на точильных камнях затачивает чаще, чем свой меч.
Старуха может и не знать истинного противника Алтимара, решила Дельфина. Она ведь родилась через сотни лет после гибели последних жрецов Каэ. Гимны, заклинания и легенды никогда не записываются, Жрицы учат их наизусть и, очевидно, изменяют, когда так нужно. Алтимар сказал, что люди властны над мифами. Сторонники Каэ погибли на Берегу Черепах, который в пол-голоса называют Бухтой Призраков. Вслух не любят говорить о том, что когда-то это было место казни.
Корень Дэи похож на смешного человечка. Дельфина представила, как он убегает от Жрицы, решившей сделать из него снадобье. Она порылась в памяти, как в сарае, полном хлама:
— Ты указываешь клады, — сообщила она корню, — даешь женам детей, навеваешь грезы. Из вас, — сказала она зеленым побегам, — плетут канаты, которые не боятся морской соли, а дым от вашего костра уводит в край духов. Это не далеко — лишь закрыть глаза.
Она закрыла, и увидела Бухту. Уже не вспомнить, кто и когда выбрал это мирное место для истязаний. В прежние века, особенно в Плохие Времена, излюбленной казнью было привязывание к столбу. Дельфину поражала изобретательность предков — обычный столб научились использовать десятками способов. Утопить жертву в приливе считалось легкой смертью. Бывало, человека в адскую жару оставляли привязанным на суше, или зимой погружали в воду по пояс на сутки и больше. (Теор смеялся, что выжить после такого можно, но с женщиной уже не ляжешь). В худшем случае столб крепили шагах в двадцати от берега, где вода поднимается не выше плеч, волны захлестывают, но не топят. Юной тэру страшно подумать, что испытывали люди, обреченные на долгую смерть от холода и изнеможения. Интересно, как Медуза приказала бы убивать своих соперников, если б жила в то время?
Дельфина тряхнула головой. Маленькие собиратели яиц сейчас играют в казнь, пользуясь отсутствием взрослых. Вместо столба — двое удерживают “преступника” под водой, пока он не начнет захлебываться. И Дельфину когда-то держали, удивляясь тому, как долго она может задерживать дыхание. Даже Теор ей проигрывал — и до сих пор ласково называет русалкой. Она улыбается и благодарит богов за то, что превратили ужас прошлого в забаву. На Островах нет больше вражды — значит, Жрицы поступили верно.
На Берегу Черепах Теор решился первым: