- Почему кошками?
- Не знаю, этого не говорится. Наверное, по наитию.
- Несомненно, - согласился я и извинился за то, что перебиваю.
- Тогда Сусиан, думая в точности так же, как ты, что ободрать охраняющих город бога с богиней будет вполне достаточно, чтобы окупить расходы на военную экспедицию, начал сооружать леса. По обе стороны от пандуса, я полагаю.
- Серьезный замысел, - признал я. - Ведь до божественных ног еще сотня локтей отвесной скалы.
- Вот именно. И горожане безжалостно забрасывали его камнями, нанеся серьезный урон строителям и еще больший урон - их воинскому духу. И тем самым расстроили его планы.
- Твоему рассказу недостает художественного завершения. И что же, могущественный Сусиан просто так взял и ушел, махнув на все рукой?
Ториан обеими руками раздвинул гриву волос, падавшую ему на лицо.
- Вовсе нет. Он соорудил таран невиданной длины, собираясь обрушить на ворота, которые ты лицезреешь ныне, всю мощь своей армии. И столь многочисленны были его легионы, что, взявшись за таран, они заполнили весь пандус от самого основания и до места, где мы сейчас стоим.
- Ага! Вся эта история начинает пахнуть неотвратимой катастрофой.
- Совершенно верно. Прежде чем они успели протаранить ворота, створки распахнулись, и на них обрушилось все Занадонское войско с самим Балором во главе.
- И кровь лилась рекой?
- И кровь лилась рекой.
- И они бежали как последние трусы?
- Не совсем. Сусиан, разумеется, был сражен самим Балором.
- Разумеется. Но кто-то ведь должен был спастись? Пандус не так уж широк, значит, те, кто стоял внизу, вполне могли бежать.
- В том-то и дело, что погибли все до одного! Не спорю, Балор и его войско уничтожили лишь авангард, но поток крови был столь силен, что утопил арьергард и смыл его в Иолипи! Так что не осталось ни одного уцелевшего, чтобы домой, в Фереби, принести эту историю.
- Ну что ж, удачно, - признал я. - Воистину эпическое видение событий. Благодарю тебя, Ториан.
- Всегда к твоим услугам. Однако позволь заметить, что наша стража далеко и не смотрит на нас, а я вполне созрел, чтобы испытать крепость моих рук на этих мерзких путах и оковах. Есть тут одно звено, на вид послабее соседних.
- Да обуздает твое терпение бурлящую в тебе силу, - сказал я. - Здесь нам негде укрыться. - Я обвел рукой заполненный беженцами, мулами и верблюдами пандус. - Допустим, два беглеца могли бы затеряться в этой каше, но нам нужно укрытие и защита. Форканцы на подходе, так что нам нужно попасть в город.
- Другой возможности может и не представиться, - нахмурился великан, бросив на меня подозрительный взгляд.
- Представится, - заверил я его. - Разве не говорил я тебе раньше, что они доставят нас к воротам, а не в какую-нибудь отдаленную каменоломню? Доверься мне. А главное - доверься богам! Сегодня мы с тобой будем спать на свободе и в Занадоне Непобедимом, обещаю тебе.
Ториан пристально посмотрел на меня и пожал своими мощными плечами.
- Ты так веришь в силу молитвы?
- Я никогда не молюсь, - с негодованием возразил я. - Нет на свете худшего заблуждения. А теперь - цыц, ибо сдается мне, наши пленители возвращаются.
У меня не было причины говорить так; я хотел лишь получше изучить обстановку, ибо она заслуживала внимания. Я предался созерцанию. Одна створка ворот закрыта, проход бурлит визжащей, дерущейся толпой.
Солдаты в бронзовых доспехах, сияющих в лучах заката кроваво-красным блеском. Они протягивают руки в мольбе, выкликая свои подвиги и названия битв, в которых участвовали...
Толстые купцы в разноцветных хитонах возмущенно кричат, что их грамоты в полном порядке и нет никаких оснований изгонять их из города...
Уверенные смуглые горожане, невозмутимо предъявляющие свои бумаги и пропускаемые в обе стороны с поклоном...
Вьючные животные, повозки, рабы, несущие паланкины...
Посол со своею свитой в золотых одеждах, пунцовые от оскорбления, нанесенного их августейшему монарху в их лице. Их бесцеремонно заворачивают от ворот...
Благородные дамы в шелках и драгоценностях, готовые продать свое тело каждому, кто предоставит им кров в городе...
Богатей, со слезами на глазах предлагающие последнее...
Форканцы наступали.
Я вздохнул. Сколько замечательных историй я мог услышать! Надо же, какая ирония судьбы: когда весь этот хаос утихнет, нас - четырнадцать полуголых мужчин в цепях - запустят туда, куда так рвутся эти несчастные. Запустят, конечно, только на время - пока мы не закончим работу или работа не прикончит нас. Я с трудом сдержал улыбку. Я вообще склонен к иронии.
Далеко внизу погружалась в темноту равнина. Тут и там, повсюду, насколько хватало глаз, вспыхивали огоньки костров - это стояли лагерями беженцы побогаче: царьки, бросившие свои города на растерзание, побитые генералы с остатками своего войска, изгнанные со своих земель племена горцев. Все они пришли изъявить преданность Занадону Непобедимому, заплатив за убежище кровью и мускулами молодых мужчин. Ничего, эти молодые мужчины еще предпочтут попасть в город хоть рабами - также на время, пока их вожди голодают вне городских стен. Их косточки обгложут форканцы. А может, и сами занадонцы. Все зависит от времени, решил я.
О, истории, собранные на равнине! Десять тысяч жизнеописаний... любовь и смерть, насилие и жертвенность, ненависть и дружба. Сумей я растянуть один вечер на целую жизнь - и то не успел бы собрать их все. Но даже от той малости, которую я мог бы выслушать, мне пришлось отказаться ради того, что ждало меня внутри стен Занадона Непобедимого.
Край солнца коснулся горизонта, щелкнул кнут, и нас погнали через ворота в город.
4. ПОБЕГ
Вид, который открывается страннику, вступающему в древний Занадон, был воспет бесчисленными поэтами с тех самых времен, когда зародился туризм. Увы, мне не посчастливилось: все, что видел я, входя в город, - это широкую спину Ториана.
Впрочем, я не унывал, ибо считаю уныние одним из наихудших грехов. Я шагал, стараясь не думать о голоде и усталости и делая все возможное, чтобы забыть про тяжелые цепи. Честно говоря, я рад был ускользнуть от пронизывающих взглядов богов, охраняющих город, - очень уж угнетала меня их подозрительность.