Но я хотел увидеть город.
Наше продвижение было медленным; то и дело мы вообще останавливались. Тогда я приподнимался на цыпочки и пытался бросить взгляд через плечо Ториана на легендарные красоты великолепнейшего города. Я видел их сквозь лес похожих на горшки шапок, но все же видел.
- Что ж, впечатляет, - пробормотал Ториан. - Как правило, я не одобряю показной роскоши, но тут избыток роскоши даже вульгарность превращает в произведение искусства.
- Говорят, что точное количество башен неизвестно до сих пор, а куполам нет числа, - заметил я.
- Но у них всего один храм. Негусто, я бы сказал.
- Возможно, следствие узколобости.
- Я удержусь от дальнейших сравнений.
Я рассказал ему, как поэт Фимлу, воспевая красоту нового царского дворца в Ургалоне, охарактеризовал его как "достойный зваться трущобой в Занадоне", и царь вознаградил его лесть золотом.
Ториан покрутил головой в тесном бронзовом ошейнике и бросил на меня скептический взгляд.
- Монархи редко способны оценить подобную тонкость метафор.
- Расплавленным золотом, - признался я. - Он залил его Фимлу в глотку. Однако все описания сходятся на том, что этой улице нет равных.
Большой Проспект, о котором я говорил, вымощен белым мрамором и достаточно широк, чтобы по нему прошло войско по пятьдесят молодцев в ряд. Особняки и дворцы, фонтаны и статуи, тенистые деревья, которых хватило бы на небольшие джунгли. Если смотреть от городских ворот, он сужается, как наконечник стрелы, упираясь в ступени храма, стоящего на противоположном конце города, на самой высокой точке горы.
Сам по себе зиккурат, несомненно, величественное сооружение, увенчанное Обителью Богини, хотя все, что я мог разглядеть от ворот, - это блик на ее золотом куполе. И все же пирамида как-то теряется рядом со статуями, стоящими от нее по обе стороны, Майаной и Балором. Собственно, чертами они мало отличаются от изваяний, охраняющих вход, но гораздо выше и крупнее их. Орлы, кружащие в небе у их голов, кажутся малыми воробьями, и от глаз их трудно укрыться, где бы ты ни был в городе.
Итак, я снова оказался под пристальными взглядами богов-близнецов. Они наверняка видели, как я выглядываю из-за плеча Ториана, и я понял, что их неприветливость действует мне на нервы.
- Воистину, - пробормотал я, - нет города по Эту Сторону Радуги, который охранялся бы богами лучше, чем Занадон Непобедимый.
- Звучит как молитва, - заметил Ториан.
- Вовсе нет. Простая констатация факта.
На этом наш разговор оборвался, ибо цепи дернули нас вперед. Насколько хватало глаз, Большой Проспект был забит народом - горожанами и солдатами. Рабы с факелами протискивались через толпу, прокладывая дорогу своим господам. Запахи людей и животных смешались с ароматами готовящейся пищи. Направлявшиеся в город телеги с провиантом с трудом разъезжались с порожними, спешащими из города: пони, мулы и верблюды ржали и вопили; и все, казалось, размахивают кнутами, извергают проклятия и выкрикивают команды. Рыдающих богатеев, которым все-таки удалось купить себе право войти в город, методично раздевали, превращая их в толпу нищих, которых можно будет с рассветом изгнать из городских пределов, как того требует закон. Благородных дам разводили по работам, на которые они согласились.
Процессия снова застопорилась, и я вновь привстал на цыпочки. Майана и Балор все стояли над городом, красные в лучах заката - словно их прогневило зрелище столь невероятного столпотворения. И опять они смотрели прямо на меня.
Все это время капитан Фотий и его воины пытались проложить нам дорогу сквозь толпу. Они устали, им не терпелось закончить дело и разойтись по домам. Они толкались, и пинались, и выкрикивали охрипшими голосами ругательства, но так ужасна была толчея, что все их усилия пропадали почти что даром, а небо мало-помалу темнело, отчего дымные факелы, казалось, горели все ярче.
И тут-то наконец представился давно ожидаемый случай. Но не будь я наготове, меня бы наверняка убило. На одной из телег лопнула бечева, крепившая большие бочки с вином, и те с грохотом покатились в разные стороны. Лошади, впряженные в следующую телегу, вскинулись и понесли.
- Давай! - крикнул я и бросился на спину Ториану, обеими руками схватившись за цепь между нами. Ториан схватился за цепь перед собой, намереваясь порвать ее, но не успел. Обезумевшие лошади как лемехом прошлись по толпе и врезались прямо в цепочку скованных рабов.
Остальные двенадцать рабов погибли мгновенно - им просто сломало шеи. Многим стражникам и случайным прохожим повезло гораздо меньше. Меня протащило цепью и швырнуло прямо в толпу уличных фокусников, и акробатов, изгоняемых из города как недостойных. Я думал, что бронзовые оковы раздавят меня, но они лишь послужили защитой, когда меня волокло через эту бойню.
Когда я наконец остановился, я лежал под телегой, прижимаясь носом к заднему колесу, едва не переехавшему мне шею. По неописуемому шуму я заключил, что жив, и позволил своим рукам ослабить мертвую хватку на цепи. Повернув голову, я увидел знакомую спину Ториана, хоть и в непривычном ракурсе. Спина шевельнулась, напряглась и произнесла громкое "Ха!".
Освободившись от лежавшего перед ним трупа, Ториан перекатился на бок. Его борода и волосы были забрызганы кровью.
- Ты расточительно используешь свои силы, Чародей! - сердито сказал он.
Я ухитрился издать в ответ несколько неразборчивых звуков.
- Может ли твое волшебство разорвать эти оковы? - поинтересовался Ториан.
Я отрицательно мотнул головой, облизнул губы и почувствовал вкус крови, хотя, возможно, и не моей.
Ториан намотал цепь на кулаки. Мышцы его мощных рук вздулись как дыни, а на лбу выступили жилы. Я присоединился к нему, и мы стали тянуть вдвоем. Цепь натянулась, но не рвалась. Мы сдались и некоторое время сидели, жадно глотая воздух.
- Жаль, - вздохнул великан. - А мне казалось, было там одно слабое звено. Так или иначе, я в настроении совершить небольшую прогулку по местным достопримечательностям, памятникам истории и культуры и в этой связи предлагаю тебе отправиться вместе со мной - и с этой цепью, - дабы расширить кругозор, созерцая столь великолепные объекты.