Он произнес это небрежным тоном, не желая показаться навязчивым.
— Разве у вас есть время? — Запрокинув голову, Си Джей посмотрела ему в глаза. У кого другого такой взгляд можно было бы счесть кокетством. — Мне показалось, Берти загрузила вас работой.
— Ну, не настолько, чтоб не выкроить часок-другой.
— А целый день?
Гаррет в притворной нерешительности обхватил рукой подбородок.
— Даже не знаю. Надо подумать.
— Я собираюсь завтра в Форт-Майерс, мне надо заглянуть в банк, а потом, если хотите, пообедаем вместе.
Гаррет был почти что раздосадован. Он-то уже приготовился к долгой и трудной осаде, собрался пустить в ход всю свою изобретательность, все обаяние, а она так легко сдается, — ну не обидно ли?
А может, ты не на нее злишься, а на самого себя? — подумал он. Из-за того, что ввязался в нечестную игру?..
— Я с удовольствием… Нет, вы не подумайте, у вас очень вкусно кормят. Но я, по правде сказать, немного устал от даров моря.
— Уже? Всего за три дня? — хохотнула Си Джей. — Не волнуйтесь, это временное явление.
Дора из кожи вон лезет, чтобы досадить Берти.
Между ними идет постоянная война, однако за ней бывают частые перемирия — тогда мы питаемся как короли. До тех пор, пока Берти снова не нанесет жестокий урон ее профессиональной гордости, и все начинается сызнова. Мы так привыкли к этим сварам, что без них наш Рай был бы просто немыслим.
— И чтобы попасть в Рай, надо, как я понимаю, стать членом семьи? рискнул предположить Гаррет.
Си Джей пожала плечами.
— На сегодняшний день в роду только одна девица на выданье. С арбалетом в руках, как вы изволили заметить.
— Н-да, опасная перспектива. Тут нужен решительный человек.
— Я бы сказала, безумец. — На губах ее играла озорная улыбка.
— Меня многие так называют.
— Наслышана. — Си Джей посмотрела на него почти с вызовом. — Но, думаю, Берти на то и рассчитывала, когда заключала с вами договор.
У Гаррета перехватило дыхание.
— Что вы имеете в виду?
— «Парсонс индастриал», разумеется, что же еще? — беззаботно отозвалась она, отвернулась и подошла к столу.
— Вы меня простите… Мне надо еще уйму дел переделать. Я так увлеклась портретом, что забыла о времени.
Си Джей сокрушенно кивнула на большую картонную коробку, доверху наполненную конвертами всевозможных цветов и размеров.
— Вчерашняя почта Берти.
— Неужели вы на все отвечаете? — Гаррет даже присвистнул.
— У меня есть помощник. Он приезжает по пятницам. Я просматриваю все письма, отбираю те, что приходят от постоянных поклонников — на них Берти отвечает сама, и те, в которых содержатся угрозы и которые надо переслать в полицию. Остальные отдаю помощнику.
— Представляю, сколько на все это уходит времени.
— Если бы только на это! Я выполняю обязанности личного секретаря, машинистки, агента по рекламе, назначаю деловые встречи, слежу за исполнением контрактов, поддерживаю связь с издателем, отбиваюсь от назойливых посетителей — словом, чего только не делаю. Не считайте меня брюзгой… — Гаррет вновь услышал восхитительно звонкий смех. — Мне нравится эта работа.
— Но утомляет она, я думаю, не меньше, чем управление «Парсонс индастриал».
— Зато приносит большее удовлетворение.
— Смотря кому.
— Да, мистер Джеймисон, о вкусах не спорят.
— Гаррет, — поправил он. — Мы же договорились. Вы что, забыли?
В ее взгляде он прочитал вызов.
— Нет, я помню. Но условия договоров порой меняются. Не так ли, Гаррет?
Она одарила его безмятежной улыбкой, села за стол и потянулась к пачке бумаг, лежащей перед компьютером.
Остаток дня прошел спокойно. Гаррет уединился в кабинете Берти и посвятил себя изучению смет, балансовых счетов, перспективных планов и прочей документации.
В конце концов у него зарябило в глазах, и он — впервые в жизни достал из дипломата очки, приобретенные три недели назад.
Надо же, очки!
Гаррет нацепил их на нос, досадуя на себя и на судьбу. Следующим этапом будет, наверно, облысение, потом брюшко, ревматизм, одышка… Все труднее станет играть в теннис, бегать, тренироваться в зале.
Черт побери! Он стареет!
Отец как-то признался ему, что его страшит мысль об одинокой старости. Если на склоне лет останешься наедине с собой, то твоего одиночества не скрасят воспоминания о былом счастье.
Он тогда ужасно разозлился и бросил отцу, что одиночество предпочтительнее компании прожженной девицы, которая жаждет облегчить не столько твою жизнь, сколько твои карманы.