— Питтсбург против Бостона, — сообщил Гаррет. — Уткнулись с Уинтропом в телевизор, жуют попкорн и кроют судей на чем свет стоит.
Для семидесятишестилетней дамы у нее весьма богатый лексикон.
— Не говори! Она любого хоккеиста вгонит в краску. А это что у тебя? Си Джей кивнула на плоскую картонную коробку в руках у Гаррета. Пахнет пиццей.
— Угадала! Пицца «Джованни Де-Люкс» с анчоусами. Любишь анчоусы?
— Обожаю. Но откуда… — Си Джей вытаращила на него глаза.
— С доставкой на дом.
— Как, ты заказал из Форт-Майерса? Но это же целое состояние!
— Стоит ли жалеть сотню-другую ради того, чтобы ты сменила гнев на милость!
— Какой гнев? Что-то не припомню.
— Ну, может быть, гнев — слишком сильно сказано. Но мы расстались на не слишком дружелюбной ноте.
— А-а, вот ты о чем, — улыбнулась Си Джей.
— Так что, поделим пиццу мира?
— Я готова. Только переоденусь.
— Неужто ради меня?
— Именно ради вас, мистер Джеймисон, — ответила Си Джей ему в тон и кивком указала на угловую нишу, служившую кухней. — Там тарелки, а в холодильнике должна быть бутылка вина. Нельзя же всухомятку есть пиццу за двести долларов!
Взяв с кресла джинсы и майку, она упорхнула в ванную.
Гаррет откупорил бутылку старого бургундского вина, ему давно не было так хорошо и весело.
— Над чем смеешься? — Си Джей внезапно появилась у него за спиной, подхватила гриб из пиццы и быстро сунула в рот. — Ой, горячий!
— Я поставил ее в микроволновую печь на несколько минут. А смеюсь я оттого, что уже лет сто не ел пиццу навынос, да еще с бургундским вином. И вообще не припомню, чтобы мне когда-нибудь так хотелось смеяться.
— Наверно, ты перетрудился. Бери пиццу и вино, а я накрою на стол.
Гаррет последовал за ней к стеклянному столику у окна с видом на морской берег.
— Может, ты и права. Я не часто позволяю себе расслабиться. Но поскольку в наше время женщины, готовые есть с тобой пиццу на дому, почти перевелись, игра стоит свеч.
Си Джей пожала плечами и принялась дуть на кусок пиццы.
— Ну конечно, ты же имеешь дело с женщинами совсем иного рода… Мм, как вкусно!
— И в этом ты права, — пробормотал он задумчиво, разглядывая собеседницу.
Взъерошенные волосы, никакой косметики, простые джинсы, выцветшая голубая майка навыпуск. Тем не менее она прекраснее всех женщин, каких он знал.
С вином и пиццей они расправились довольно быстро. Потом Си Джей сварила кофе, и они долго сидели в этой уютной комнате, разговаривали, смеялись, добродушно подтрунивали друг над другом. Он встал и включил музыку — медленный блюз, который так и приглашал к танцу.
Вопреки протесту Си Джей Гаррет потянул ее за руки и заключил в объятия.
Сначала она ощущала себя немного скованно, но томная, чувственная музыка постепенно обволакивала ее, их движения становились слаженнее, и не было ничего странного в том, что губы их наконец слились.
Поцелуй, казалось, никогда не кончится. Руки Си Джей обвились вокруг его шеи, он все плотнее прижимал ее к себе. Вот бы сейчас подхватить ее на руки, думал Гаррет, отнести на огромную кровать в глубине комнаты и наслаждаться с ней любовью до самого утра.
Нет, одернул он себя, это тебе не игрушки!
— Мне пора, — прошептал он и выпустил ее из объятий. — Надо идти, пока мы окончательно не потеряли голову.
Си Джей отступила на шаг, глядя на него затуманенными глазами и прерывисто дыша.
— Я… я… — Она будто очнулась от глубокого сна. — Со мной все о'кей…
Гаррет обнял ее за плечи и машинально направился вместе с ней к двери.
— Спасибо, Си Джей. — Он притянул ее к себе, зарылся лицом в душистые волосы. — Мне было так хорошо!
Она проговорила, запинаясь:
— Тогда почему ты спешишь? Оставайся…
— Нет! — Гаррет отступил назад, поправил шелковистую прядь на ее щеке, намеренно коснулся гладкой кожи, чувствуя, как натянулась скрытая пружина внутри. — Если я не уйду сейчас, то останусь до утра — мы оба это знаем. А я не хочу, чтобы ты жалела потом.
— А если я скажу, что не буду жалеть?
Он покачал головой и ласково провел пальцем по ее нижней губе.
— Будешь. Сейчас за тебя говорят музыка, вино и лунный свет, а не сердце.
— Но, Гаррет…
— Если мы проведем вместе эту ночь, наутро ты откроешь глаза и возненавидишь себя… и меня. Ты замкнешься в своей раковине, и мне ничего не останется, как уехать отсюда. Так что не будем торопиться, Си Джей, хорошо?
Она не успела ему возразить, потому что он снова закрыл ей рот поцелуем, в котором чувствовалась ненасытная страсть изголодавшегося мужчины.