В Кадрусе было всего оригинальнее его притязание на честность. Он издавал прокламации. В них он высказывал, что вправе брать у общества, что оно может дать, сам же не признавал за собой никакого долга по отношению к нему. Он объявлял войну общественному строю и называл себя таким же властелином своих пятидесяти разбойников, каким был Наполеон у миллионной армии. Эти софизмы забавляли философов.
Великодушие Кадруса восторгало женщин. Это был поэтический разбойник. Наконец, бедный люд очень любил его за то, что он нападал только на богатых. Словом, он пользовался общим сочувствием. Он имел правилом убивать только при последней крайности. Он щадил свои жертвы, щадил солдат, льстил жандармам и печатал реляции. В этих реляциях, распространяемых в большом количестве, стояли выражения: «Храбрые жандармы…», «Бригада с мужеством, достойным лучшего успеха…», «Кадрус, к искреннему своему сожалению, был вынужден открыть огонь по таким достойным противникам, но прекратил его при первой возможности…»
В сущности, жандармы уважали его и были ему благодарны. Его ум и отвага пленяли всех. Однако о нем рассказывали также нечто, имеющее черты ужасающего зверства. Иногда находили человека, зарезанного известным образом. Рана постоянно оказывалась на одном месте и одного объема – точно у барана, зарезанного на бойне мясником. Народ говорил, что в шайке есть разбойник, вооруженный ножом мясника, и что у его жертв всегда перерезано горло. Некоторые полагали, что это сам Кадрус. Чтобы согласовать это с человеколюбием, которое он нередко оказывал, утверждали, что эти убийства, совершенные из мести, нечто вроде грозной вендетты. Как бы то ни было, многие стали называть его Человек с ножом, и вскоре это прозвище принято было всеми. Когда после довольно продолжительного отдыха шайка Кротов заявила свое присутствие в Босе с большей смелостью, чем когда-либо, Наполеон позвал Фуше и дал ему строжайшие предписания.
Фуше ответил прямо:
– Ваше величество, Кадрус человек гениальный. Я изучаю его тактику целых шесть лет.
– И вы сомневаетесь в успехе?
– Он человек удивительный, никогда не повторяется и ускользает от всякого наблюдение и всякого анализа.
Император был поражен словами Фуше. Он опять прибегнул к Савари, хотя не пощадил его при первой неудаче. Герцог Отрантский употребил все средства. Иногда до пяти тысяч человек стояло по окраинам Боса наготове, чтобы идти окружить Кадруса. Но вдруг в самый разгар этой охоты за ним он появляется в лесу Фонтенбло, близ местопребывания императора. Мы видели его первое убийство. Легко представить себе гнев императора.
Надо сказать, что Кадрус, назвав себя кавалером де Каза-Веккиа, втерся ко двору. Его помощник под именем маркиза де Фоконьяка добился, так же как и его друг, приглашения на охоту. При поиске доступа ко двору Кадрусу пришла в голову гениальная мысль. Он очень заботился о своей репутации и был влюблен в свою собственную славу. Он поклялся, что превзойдет Картуша и Мандрена. Он имел все надлежащие бумаги для доказательства своих прав на титул, который принял так же, как и доказательства прав друга, которого по-настоящему звали Бланше, на принятую им фамилию де Фоконьяк.
В Неаполе настоящий кавалер де Каза-Веккиа и маркиз де Фоконьяк поссорились за общим столом в присутствии Кадруса и его помощника, прибывших для изучения образа действий неаполитанских бандитов. Кадрус был принят с торжеством всеми бандитами в королевстве. Он уже собирался ехать в Рим, где впоследствии просил аудиенции у папы, когда в его присутствии завязалась эта ссора. Де Фоконьяк подстрекал противников едкими насмешками. Но дуэль в Неаполе запрещалась, и найти секундантов было нелегко. Де Фоконьяк, или вернее Бланше, служил секундантом тому, имя которого он похитил впоследствии. Жорж Кадрус был секундантом кавалера. Дрались на пистолетах. Противники, ожесточенные друг против друга, стреляли одновременно на расстоянии десяти шагов. У одного разнесло череп, другому пуля пронзила грудь. Оба пали наповал.
Жорж и его приятель скрыли тела и возвратились в гостиницу. Овладев бумагами убитых, они отправились в Рим собрать сведения о их положении в свете. Никаких препятствий не оказалось, чтобы выдать себя за них. Кавалер де Каза-Веккиа, незаконный сын без состояния, вел жизнь очень скромную. Он получал через банкира тысячу пятьсот фунтов в год и жил, как живут в Италии, где содержание так дешево. Кадрус известил банкира, что он получил большое наследство и попросил его копить выплачиваемую ему пенсию. Он подписался рукой кавалера и принял меры, чтобы мнимое наследство имело вид вполне правдоподобный.