Все эти люди исчезли, как пришли, то есть нельзя было угадать, каким образом.
Атаман Кротов и его спутник медленно направились к гостинице Фриона. Через минуту самая однообразная тишина, самое угрюмое безмолвие тяготели над Франшарскими ущельями.
Глава IV
Охота на человека
Никогда не бывало охоты подобной той, которая через час происходила на непроходимых франшарских тропинках. Это не была жестокая свора с кровожадной пастью, гоняющаяся за благородным зверем. Это было хуже… Человек гнался за человеком. Это было мщение, преследующее преступление.
Вот что случилось.
Как он и сказал, трактирщик понес овса лошади своего посетителя. Тот при виде вкусной яичницы прогнал свои мрачные опасения. Трактирщик располагал вернуться в дом, когда вдруг его схватили и связали, так что он не успел даже позвать на помощь. Он не мог даже видеть двух человек, которые бросились на него; ему на лицо тотчас надели глухую маску. Впрочем, он и без того не увидел бы ничего, потому что на этих людях тоже были маски. Вероятно, никто не имел умысла покушаться на его жизнь, потому что в маске было сделано отверстие, позволявшее ему дышать, и его только крепко связали, не делая ему вреда.
Видя себя в невозможности пошевелиться или закричать, чтобы предупредить Лонге, трактирщик должен был покориться необходимости. Его положили в углу конюшни, а дверь заперли снаружи.
Чрез полчаса, когда несчастный пленник спрашивал себя, надолго ли оставят его в таком ужасном положении, он вдруг услыхал страшный шум. Со всех сторон звали Фриона. Это кричали его жена и сыновья. Голоса их выражали беспокойство и испуг. Шум этот заглушался нетерпеливым топотом лошадей. Несчастный трактирщик делал неслыханные усилия, чтобы освободиться от своих уз. Оставалось только ждать. Наконец кто-то вздумал посмотреть в конюшне. Дверь отперли и Фриона освободили. Потом начались обнимания и ругательства. Радовалось семейство Фриона, ругались жандармы, потому что тут была лесная бригада. Ее присутствие напомнило трактирщику его обязанности.
– А господин Лонге? – вскричал он.
В сопровождении всех он побежал к двери дома и отворил ее. Он остановился в испуге – страшное зрелище поразило его глаза. Лонге лежал на полу мертвый, весь в крови. Он сжимал еще в руке ложку, которою собирался есть яичницу. На шее у него была только одна рана, но рана необыкновенная – печать, налагаемая на жертвы рукой Кротов.
Фрион остановился, на минуту оторопев, но потом энергия старого солдата зашевелилась в нем, и он закричал:
– Они были верхом! Ни один жандарм не должен выезжать отсюда на лошади, потому что он затопчет следы!
Побежав по дороге, он внимательно осмотрел следы, оставленные убегавшими убийцами, и с негодованием честного человека закричал:
– За мной! В погоню! В погоню! Вот следы. Убийцы не могут быть далеко. Выпустите всех моих собак!.. В погоню… В погоню – и смерть убийцам!
Люди кричали, собаки выли, и все помчались как стрела по вереску. Как старый и хитрый сыщик, Фрион, бывший когда-то лесничим, не ошибся.
Так как приказания атамана не могли быть исполнены вследствие непредвиденного прибытия жандармов, Кроты дали знак убийцам, которые теперь скакали, убегая меж скал. Смотря на убийц, закутанных в развевающиеся плащи, на черные гривы их лошадей, можно было принять их за фантастические существа, изобретенные басней. Они перескакивали через кусты, через овраги, через непроходимые чащи. Прогалины сменялись прогалинами, холмы – холмами, но ничто не могло уменьшить дьявольской быстроты всадников.
За ними гнались покрытые пеной и пылью запыхавшиеся лошади жандармов. Потом бежали пешие, выбиравшие кратчайший путь, но страшно утомившиеся. Однако наверху какого-нибудь возвышения появлялись убийцы, насмешливые, иронические и как будто издевавшиеся. над теми, кто гнался за ними. Тогда ярость овладевала теми, кто преследовал убийц, и погоня начиналась опять ожесточеннее прежнего.
Однако человеческие силы имеют предел. Трактирщик и его дети должны были остановиться. Даже жандармы, может быть, прекратили бы погоню, которая до сих пор казалась им бесполезной, если бы им не показалось, что лошади разбойников начали уставать, Они были в эту минуту очень далеко на дороге, спускавшейся к кресту Гарта, который ясно виднелся с того места, где находились они. Жандармы не захотели отказаться от погони, не сделав последнего усилия. Пустив своих лошадей во весь опор, они как вихрь пронеслись по холму. Они могли уже примечать почти ясно обоих незнакомцев и их лошадей и уже думали, какую честь доставит им такая значительная поимка, когда вдруг их лошади почти замертво повалились к подножию креста. Перед лошадьми была натянута веревка, но они заметили ее слишком поздно.