– Не говори глупостей, – мягко укорила его она и, отложив ножницы, потянулась к его рукам.
Дуган отдернул их и, насупившись, спрятал за спину.
– Да будет тебе, – уговаривала девочка. – Покажи мне руки.
– Нет!
Она нахмурилась еще больше.
– Как мне лечить твои раны, если ты продолжаешь прятать их от меня?
– Ты не доктор, – выплюнул Дуган. – Оставь меня в покое.
– Мой отец был капитаном в Крыму, – терпеливо объяснила она. – На поле боя он лечил раны, чтобы те не гноились.
Это привлекло внимание Дугана.
– А он убивал людей? – не удержавшись, спросил он.
Девочка на мгновение задумалась над его вопросом.
– На его мундире было много медалей, так что, думаю, должно быть, убивал, хотя никогда не говорил об этом.
– Бьюсь об заклад, он использовал ружье, – проговорил Дуган, отвлекаясь от разговора на мысли, которые считал мужественными и взрослыми. На мысли о войне и славе.
– И еще штык, – с готовностью добавила девочка. – Я как-то раз даже потрогала его, когда он чистил свое оружие у камина.
– Расскажи мне, каким он был, – потребовал Дуган.
– Позволь мне полечить твои руки, тогда расскажу. – Устремленные на него глаза цвета штормового моря сверкнули.
– Что ж, хорошо. – Он очень осторожно вытащил руки из-за спины. – Но ты должна будешь начать с самого начала.
– Договорились, – торжественно кивнула она.
– И ничего не упускай.
– Не упущу. – Она подняла миску с водой.
Наклонившись вперед, Дуган протянул к ней руку ладонью вверх.
При виде истерзанной плоти девочка поморщилась, но бережно взяла его руку в свои, как человек взял бы птенца, и только потом потянулась к миске с водой, чтобы промыть раны.
Когда Дуган зарычал от боли, она начала описывать ему отцовское ружье. Как маленькие катушки соединяются вместе. Как щелкают рычаги. Пыль, зловоние и блеск черного пороха.
Она плеснула спиртного на его раны, и Дуган со свистом выдохнул сквозь зубы, дрожа от напряжения и желания отстранить от нее свои руки. Чтобы отвлечься от боли, он сосредоточил затуманенный взор на каплях воды, которые, словно бриллианты, сверкали на копне ее кудрей. Вместо того чтобы пропитать ее волосы, сделать их тяжелыми и прямыми, дождь, казалось, еще туже завил ее кудряшки и добавил серебристым прядям более темный блеск золотой канители. Ему так и хотелось потрогать кудряшки пальцем, покрутить и потянуть их, чтобы проверить, вернутся ли они на место. Но он держался абсолютно спокойно, пока она старательно бинтовала его ладони полосками своей нижней юбки.
– Скажи мне свое имя, – потребовал он хриплым шепотом.
– Меня зовут Фара. – Дуган понял, что его вопрос был ей приятен, потому что на ее щеке появилась крохотная ямочка. – Фара Ли. – Она резко замолчала, хмуро посмотрев на аккуратный узел, который только что завязала.
– Ну, – настороженно проговорил он, – Фара Ли, а дальше?
Ее глаза стали скорее серыми, чем зелеными, когда их взгляды встретились.
– Мне запретили называть свою фамилию, – ответила она. – Иначе я навлеку неприятности на себя и на человека, которому сказала ее, а, похоже, лишние неприятности тебе ни к чему.
Дуган кивнул. Нельзя сказать, чтобы здесь, в «Эпплкроссе», в этом было что-то необычное.
– А я – Дуган из клана Маккензи, – гордо представился он. – И мне одиннадцать лет.
Его слова произвели на Фару должное впечатление, чем она снискала еще большее его расположение.
– А мне – восемь, – сообщила она. – А что же такого ты натворил?
– Я… стащил на кухне буханку хлеба.
Она, похоже, была потрясена.
– Я чертовски голоден все время, – пробормотал Дуган, заметив, что она вздрогнула от его брани. – Настолько голоден, что готов есть мох на этих скалах.
Завязав узелок на последней повязке, Фара откинулась назад, чтобы осмотреть свою работу.
– Слишком большое наказание за буханку хлеба, – печально заметила она. – От этих ран, наверное, останутся шрамы.
– Это уже не впервые, – признался Дуган, пожимая плечами более небрежно, чем ему хотелось. – Только обычно дело заканчивалось волдырями на заднице, и я предпочел бы именно это. Сестра Маргарет сказала, что я – демон.
– Дуган Демон. – Она улыбнулась, явно забавляясь.
– Уж лучше, чем Фея Ли. – Он усмехнулся, играя с ее именем.
– Фея? – Она сверкнула глазами. – Можешь меня так называть, если хочешь.
– Хорошо. – Губы Дугана растянулись, и мальчик поймал себя на том, что улыбался, наверное, впервые в жизни. – А как ты будешь звать меня?
– Друг, – мгновенно ответила Фара и, оттолкнувшись от влажной почвы, отряхнула землю с юбок, прежде чем поднять миску и чашку.