Фара молчала, а вопросы так и роились в ее груди, пытаясь добраться до сердца. Сначала ей не хотелось работать в Скотленд-Ярде, но она устроилась туда в надежде когда-нибудь найти то, что ей было нужно. Открыть замки к тайнам ее прошлого. Но время шло, и она стала впадать в отчаяние, сомневаясь, что это когда-либо произойдет. А его второй вопрос… Она никогда не позволяла себе об этом думать. Такие слова, как «семья» и «дети», перестали для нее существовать, когда она была еще совсем маленькой, и она так и не решилась воскресить их, чтобы не разбить собственное сердце. Хотя что-то глубоко внутри ее сжималось и ныло при мысли о ребенке.
О семье.
– Я умираю с голоду! – весело объявила она, надеясь, что это поможет сменить тему разговора. – Давайте устроим себе ранний ужин перед театром… Что-нибудь итальянское?
Морли неохотно оставил прежнюю тему, но согласился.
– Я знаю одно местечко прямо рядом с «Адельфи», – сказал он.
– Отлично! – Фара засияла.
За легким итальянским ужином они избегали разговоров и о Черном Сердце из Бен-Мора, и о ее будущем, позволив себе вместо этого выслушать серенаду в исполнении бродячего скрипача и наслаждаясь восхитительной пастой «помодоро» с отличным красным столовым вином. Они болтали о несущественных вещах вроде строительства новых линий подземных железных дорог или растущей популярности детективной художественной литературы. Пьеса в «Адельфи» была увлекательной и хорошо написанной, и у обоих существенно улучшилось настроение, когда они шли по Флит-стрит к ее квартире, расположенной над кофейней мистера де Голя. Вечер перешел в ночь, и чем дальше на восток они уходили, тем опаснее становились улицы Лондона, и Фара радовалась тому, что ее спутник всегда носит с собой оружие.
– Держу пари, мистер Морли, что дальше они начнут писать о вас романы за полпенни, – поддразнила она его. – Возможно, туда даже войдут истории о вашем преследовании того, кого мы не будем этим вечером называть. Насколько это будет грандиозно?
– Смешно! – бросил Морли, но его румянец можно было разглядеть даже в свете фонаря, а взгляд его был довольным, когда он сверху вниз посмотрел на Фару.
Очередное поэтическое чтение у де Голя растворилось в кутеже, пропитанном абсентом. Звуки цыганской музыки и громкий смех разливались по улице и смешивались с криками проституток и торговцев джином.
– Я так и не смог понять, почему вы предпочли остаться здесь, после всех этих лет. – Морли еще крепче сжал ее локоть, провожая по темной задней лестнице в ее квартиру. – Эти… эти особы, из так называемых богемцев, не из тех, над кем может подшучивать женщина вашего происхождения.
Рассмеявшись, Фара повернулась к инспектору, встав на ступеньку выше, чтобы посмотреть ему прямо в глаза.
– Вы можете представить себе, как я над кем-то подшучиваю, Карлтон? Хотя, признаться, в некоторой степени я увлекаюсь богемцами. Они все такие творческие и свободные духом.
Морли ее слова не вдохновили, а скорее обеспокоили.
– Но ведь вы никогда… не посещаете эти вечеринки, правда?
– А что, если и посещаю? – игриво бросила она вызов Морли. – Что, если я бываю в обществе самых ярких и наиболее прогрессивных умов нашего времени?
– Меня волнует не то, что вы бываете в их обществе, – пробормотал Морли, – а кое-что другое.
– Дорогой Карлтон! – Взгляд Фары смягчился, она положила руку ему на плечо и позволила большому пальцу коснуться аккуратно подстриженных волос на затылке. – Я слишком стара, чтобы «бывать в обществе», «подшучивать» или какой там еще эвфемизм вы придумаете для скандального поведения. – Она посмотрела вниз, на булыжную мостовую, на которой, под окнами кафе, были нарисованы золотой краской два пересекающихся квадрата. – Но я люблю эту часть города. Она такая живая, полная молодости, искусства, поэзии…
– … карманников, распутников и проституток, – договорил инспектор.
От этих слов из ее горла вырвался еще один теплый смешок.
– Большинство из них знают, что я из Ярда. Я осторожна и чувствую себя здесь вполне безопасно. К тому же, – добавила она беспечно, – мы ведь не можем позволить себе террасу рядом с Мейфэром, не так ли? – Фара хотела пошутить над его недавним приобретением – домом, но ее слова, похоже, отрезвили Морли, и он посмотрел на нее там, в полутьме, с еще большим пылом.
– Вам понравился этот вечер, миссис… м-м-м… Фара? Со мной?
– Я нахожу, что ничье общество не доставляет мне такого удовольствия, как ваше, – честно ответила она.