— Ты можешь дюжину дюжин раз отрицать это, машарагадунгва, — Нарвангурдарагаш вышел из клетки, — но все лиглинги знают: нашвагуны не могут ориентироваться в лесу. Кто-то должен был им помочь.
Квадунгурарашава отступил ещё на шаг.
— Это не я… — слабо пробормотал он. Лиглинги в клетке презрительно зафыркали. Квдунгурарашава поймал потрясённый взгляд брата.
— Не может быть… — покачал головой Мушгандарваранива.
— Теперь ты видишь, кто перед тобой, Мушгандарваранива, — Нарвангурдарагаш сочувственно похлопал соплеменника по плечу. — И знаешь, что я был прав, когда говорил, что он заслуживает смерти.
Лиглинги согласно заголосили за спиной вождя.
— Я вас спас!.. — отчаянно выкрикнул Квадунгурарашава.
— Ты лжёшь, — отрезал Нарвангурдарагаш. — А если и нет, это ничего не меняет. Ты не лиглинг.
Слова, слышанные уже дюжину дюжин раз, сейчас ударили больнее, чем самые яростные чары мага, с которым только что сражался Квадунгурарашава. Нарвангурдарагаш приблизился, присел, обнажил клыки…
— Вождь! — вдруг сказал Мушгандарваранива. — Врёт Квадунгурарашава или нет, нам всё равно нужно уходить в лес сейчас, пока нашвагуны не смотрят за нами. Какой будет толк от убийства машарагадунгвы, если сразу после этого нас самих убьют нашвагуны?
Нарвангурдарагаш нахмурился. Возмущённые шипения тех, кто хотел расправиться с Квадунгурарашавой сейчас, очень быстро потонули в согласном урчании тех, кто считал, что нужно уходить.
— Ты прав, Мушгандарваранива, — наконец кивнул вождь. — Оставим людям их собаку.
И он прошёл мимо Квадунгурарашавы, толкнув его к стене. Лиглинг не удержался и упал, шлёпнувшись в песок. Мимо него устремились другие члены племени Ястреба; кто-то, проходя мимо него, просто отводил взгляд, кто-то грозно шипел, кое-кто пинал его ноги, кто-то плевал. Казалось, это продолжалось дюжину дюжин дней и дюжину дюжин ночей; но поток лиглингов всё-таки скоро иссяк. Последним уходил Мушгандарваранива.
— Это не я… — ещё раз сказал Квадунгурарашава, не выдерживая тяжёлого взгляда брата. Тот покачал головой.
— Не появляйся у нас больше, — и он ушёл прочь.
Квадунгурарашава опустил морду в землю и обвил ноги хвостом. Он со всех сил подавлял желание завыть. Всё, что он делал, всё, на что он пошёл, было напрасно. Как бы он ни старался, для лиглингов он — машарагадунгва, гадкое порождение духов, как и нашвагуны. Он мог спасти их ещё дюжину дюжин раз, это ничего не поменяло бы.
Среди лиглингов ему не место.
Чиж и Гросох уже покинули крепость, оставив местных и дальше восторгаться вниманием, которое уделил им их верховный бог. Они прошли тем же путём, каким и пришли: через поле, через лесную опушку, прочь с холма и — к тому месту, где открывались порталы. Теперь солнце уже садилось: прошло в самом деле много времени. И Гросоху это очень не нравилось: чем дальше, тем ближе он был к тому, чтобы вернуться на плантации.
— Что ж, — Чиж держал на вытянутой руке кулон, который забрал от альта, — весьма занятная побрякушка. Слушай, дружище, а этот твой Лаарнель точно из Барадана, нет?
Гросох уже не удивился. Он понял, что этот человек готов болтать обо всём, что только видит.
— Не знаю, — ответил грайдец. Чиж сощурил один глаз.
— Во всяком случае, ставлю свой левый сапог, едва ли он из Насэфеля. Интересно, как он тогда собирается это провернуть…
Гросох нахмурился.
— Он сказал тебе, зачем хочет эту штуку?
Чиж хитро ухмыльнулся.
— Нет. Но благодаря нашему болтливому знакомому Суолилю у меня есть очень неплохое представление о его мотивах. Улавливаешь?
Гросох не улавливал, а потому пожал плечами. Что бы Лаарнель ни задумывал, он это сделает: кулон ведь будет у него…
— Спасибо тебе, кстати, — вдруг произнёс Чиж, убирая кулон.
— За что? — удивился грайдец.
— За то, что спас там мою шкуру, вопреки всему, за что же ещё, — хмыкнул разбойник. — Я едва ли знаю хотя бы одно такое существо, которое бы так поступило.
Гросох хмыкнул. Получается, не ему одному не хватает тех, на кого можно опереться.
— Пожалуйста.
— А, ну и ещё за то, что всё-таки рассказал о том, что Лаарнель хотел меня сдать. Правда, было бы гораздо лучше, если бы ты упомянул об этом пораньше, но лучше поздно, чем никогда… Наверняка хозяин пообещал тебе что-то за то, что ты спровадишь меня к Суолилю, нет?
Гросох фыркнул.
— Свободу.
— Ай… — протянул Чиж. — Вот это он моей скромной персоне цену-то заломил…
Гросох покачал головой. Солнце садилось всё ниже. Из человеческой крепости всё ещё долетал какой-то шум, но уже едва различимый. Снова проснулись те же птицы, которые пели здесь на рассвете. Поднялся ветерок.