– Такие предупреждения могут дорого тебе обойтись, брат. И… Тем более, раз вокруг так много нашвагунов… Может, тебе лучше уйти глубже в лес.
Квадунгурарашава ощетинился – в этот раз не от страха.
– Уйти так далеко от логова? Ни один лиглинг не может прожить без логова и без племени! Разве я не лиглинг?!
– Лиглинг. Но ещё ты – это… – Мушгандарваранива слегка запнулся. – Это ты.
Квадунгурарашава обнажил клыки.
– Давай! Скажи, что я – угроза племени!
– Ты – нет. А вот некоторые в племени – угроза тебе.
Квадунгурарашава не хотел спорить с братом. Тем более, что он был прав, дюжину дюжин раз прав. И, словно вновь указать ему на его заблуждения, судьба подбросила лиглингу новый подарок.
Кусты за братьями зашуршали, и на поляну выскочил ещё один лиглинг. Не останавливаясь, он вихрем подлетел к старшему брату и размашисто ударил его по морде.
– Мушгандарваранива!!! – взревел он. – Как смеешь ты заговаривать с изгнанником?!
Тот отпрыгнул и зашипел, обнажая клыки и угрожающе размахивая хвостом.
– Тебе не следует меня бить, Нарвангурдарагаш! Я нахожусь вне земель логова, и волен говорить с тем, с кем захочу!
Только что появившийся лиглинг, почти на голову выше обоих братьев, зарычал и подошёл почти вплотную к Мушгандарвараниве.
– Ты сомневаешься в том, что значит моя сила и моя мудрость?!
Квадунгурарашава сделал шаг вперёд.
– Я пришёл к нему, Нарвангурдарагаш. Ты будешь отказывать брату в праве говорить с братом?
В мгновение ока Нарвангурдарагаш оказался рядом с Квадунгурарашавой и теперь нависал уже над ним. Страшная морда, пересечённая через пустую левую глазницу не менее страшным шрамом, скалила длинные для лиглинга желтоватые клыки.
– Захлопни свою пасть, проклятый духами и покинутый предками, Волунарарашава!!!
Раньше Квадунгурарашава замирал в такие моменты. Он боялся сделать что-нибудь не так, боялся сделать вообще хоть что-нибудь, не представлял себе, как это – противостоять вождю. Но за пять лет он понял, что стоит делать. Поэтому он отскочил назад, поднял высоко хвост и положил лапу на один из своих ножей.
– Моё имя – Квадунгурарашава, – спокойно произнёс он. – Старейшины сочли, что из меня будет хороший охотник, что подстережёт в кустах любую добычу[1]. И ты знаешь об этом, Нарвангурдарагаш.
Вождь племени Квашнамдрангулмуш зарычал.
– А по мне ты – проклятие для племени, что прячется в кустах[2]! Порождение Той Стороны, как и нашвагуны! Тебя стоило умертвить, как только ты явил свою истинную природу!..
– Старейшины решили изгнать Квадунгурарашаву, а не убивать! – вдруг крикнул Мушгандарваранива.
– Ты защищаешь отродье тех же духов, что привели в этот мир нашвагунов?! Все в племени знают, как он презренен и опасен – а ты защищаешь его?! Нашвагуны появляются там, где он ходят, сжигают леса – а ты!..
– Он сказал, нашвагуны дошли до Нашмардуна.
Глаза вождя расширились.
– Это он привёл их!!!
– Он пришёл, чтобы предупредить нас!!! – возмутился старший брат. Нарвангурдарагаш вновь ударил его. Мушгандарваранива слегка отступил от удара, но потом зарычал и выхватил свой костяной нож. Вождь тихо засмеялся.
– Что, Мушгандарваранива, ты и правда хочешь бросить мне вызов?
Борьба двух начал отразилась на морде лиглинга: оскорблённой чести и страха перед вождём племени Квашнамдрангулмуш, Бичом Леса, Грозой Нашвагунов. Второе, как и ожидалось, победило. Молодой лиглинг убрал нож в ножны.
– Ты свободный лиглинг, Мушгандарваранива, но ты не волен бросать вызов всем, кому вздумаешь, – процедил Нарвангурдарагаш. – Помни об этом. А теперь – иди в логово. Раз нашвагуны осмелились явиться к Нашмардуну, нам предстоит большая охота.
Поколебавшись лишь мгновение, бросив прощальный взгляд на брата, Мушгандарваранива развернулся и рысью направился к логову. Вождь же развернулся к Квадунгурарашаве. Единственный его целый глаз пылал жгучей ненавистью.
– Ты – презренный машарагадунгва, – бросил он. – Ты не лиглинг. Ты не можешь быть частью племени. Если ты ещё раз попадёшься на глаза любому лиглингу Квашнамдрангулмуша – клянусь предками, мы убьём тебя.
С этими словами Нарвангурдарагаш развернулся и тоже направился к логову. Квадунгурарашава остался же стоять там, где стоял, по-прежнему держа лапу на рукояти кинжала.
Да, каждый лиглинг в возрасте года удостаивался своего имени от Старейшин. Каждый лиглинг был частью племени, был его верным воином, охотником, а каждый другой соплеменник – его другом и роднёй. Каждый лиглинг был привязан к логову, где он всегда мог получить всю помощь, которая могла бы ему пригодиться. Где он неизменно оказывался бы в кругу друзей.