Уолтер бессмысленно пялится на облака над головой.
УОЛТЕР. Пяткам холодно.
Пикман и Авраам осматривают сгрудившиеся домики, виднеющиеся на горизонте за холмами, по которым они едут.
ПИКМАН. Это Квортерстоун.
АВРААМ. Возможно, лучше войти в город ночью?
Пикман качает головой.
ПИКМАН. Любой, кто въезжает в Квортерстоун ночью, должен сперва показаться шерифу Дрейтону или его людям. А днем там проще.
Авраам оглядывается и показывает на Уолтера на крупе коня Пикмана.
ПИКМАН (продолжает). Мда… лучше заткнуть ему рот и утихомирить прежде, чем подъедем.
Пикман и Авраам входят на лошадях в город.
Уолтер прикрыт пончо весь, кроме лица, которое полностью скрыто пуком сена.
Невозможно понять, что к спине лошади Пикмана прикручен человек.
Всадники проезжают мимо городского знака. На нем сказано: «Квортерстоун, Население 2842»
Витрины на центральной улице куда проще и старше, чем в Рэттлбордже. Знак парикмахера поблек, знаки «Молочная лавка Хэнсона» и «Бакалея» выцвели на солнце, на многих подгнивших фасадах видны заплатки из новых досок. Люди здесь с напряженными лицами и целеустремленными походками.
Пикман и Авраам едут на конях прямо позади громко ДРЕБЕЗЖАЩЕГО и трясущегося открытого фургона.
Авраам стоит рядом с конями на привязи, наблюдает за прохожими.
Мимо лошадей проходит аристократического вида ЮНАЯ ДЕВУШКА и ВДЫХАЕТ.
Она смотрит на груду тряпья и сена, скрывающую Уолтера, и насмешливо качает головой, поморщив нос.
ЮНАЯ ДЕВУШКА. Помойте своих лошадей.
Глаза Авраама под тяжелой тенью черной шляпы не двигаются. Она отворачивается и продолжает идти, вздернув нос.
Салун — широкое помещение с пианино, барной стойкой у каждой стены, четырьмя электрическими люстрами и тридцатью столами, половина которых занята, несмотря на ранний час. ДЕННИС, высокий лысый мужчина пятидесяти лет, стоит за баром, добавляя острый перец в оливки без косточек. Подле него стоит ДОРИС, низкая дружелюбная женщина, нарезая лимон почти прозрачными кружками острым ножом.
Пикман подходит к бару.
ПИКМАН. Доброго дня, народ.
Деннис успешно завершает свое коитальное занятие и, оставив оливку в маленькой деревянной миске с ее товарками, поднимает глаза на Пикмана.
ДЕННИС (с легким ирландским акцентом). И вам доброго дня. Новенький в городе, верно?
ПИКМАН. Так и есть, и, к сожалению, пришел я с плохими новостями. В семье Хиггинсфордов утрата.
Дорис отрывается от лимона.
ДОРИС. Мы плохо знаем Хиггинсфордов. Они довольно… спесивые. Билли Ли Хиггинсфорд только раз к нам заходил, и почти тут же ушел с жалобой, что нельзя подавать красное вино со льдом.
ДЕННИС (кивая). Спесивый малый, так и есть.
ПИКМАН. А вы знаете, где он живет с семьей?
ДЕННИС. Нет, но поговорите с помощником Риксби, он наверняка скажет. (показывая за плечо Пикмана) Он там сидит, гляньте.
ПИКМАН. Спасибо.
Пикман не хочет вызывать подозрений, избегая помощника, так что улыбается и оборачивается.
Он приближается к ПОМОЩНИКУ РИКСБИ, толстенькому человеку с кудрявыми волосами и маленькими красными глазками. Помощник ковыряется в грубом деревянном столе длинным тонким карманным ножом.
Пикман пробирается между столов к хмельному помощнику.
ПИКМАН (продолжает). Помощник Риксби.
РИКСБИ. Да просто Риксби. Я не на службе.
Помощник не отрывается от стола, на котором вырезал «Джессика ш». Сейчас он из строчной «ш» делает толстую заглавную «Ш».
Риксби переводит взгляд с надписи на ярко-голубые глаза Пикмана.
РИКСБИ (продолжает). Когда закончу, получится «Джессика ШЛЮХА».
ПИКМАН. Я догадался.
РИКСБИ. Ушла от меня с каким-то тощим придурком с прямыми волосами.