— То есть?
— В моем саду росли абрикосы и оливы, не дающие больше плодов. Люди посоветовали обратиться к одному из таких чудотворцев. Поскольку я сомневался в действенности его метода, мне предложили провести испытание. Шесть абрикосовых деревьев были накормлены, а одно оставлено поститься.
— Накормлены? И чем же их накормили?
— Дымом от трех сожженных бараньих голов. И что бы вы думали? Шесть деревьев принесли великолепные фрукты, а седьмое даже не цвело.
— Невероятно!
— Тем не менее, господа, в пору цветения местные садоводы обрабатывают так свои деревья и не могут пожаловаться на результаты.
— Да, а что сталось с оливами? — полюбопытствовал Рокко. — На моем острове много деревьев, не приносящих плодов.
— Между оливами закопали тонкую золотую трубочку, оба отверстия которой замазали глиной пополам с яичной скорлупой. Вы сами, дорогой Рокко, можете провести подобный эксперимент. Здесь же этот метод широко известен, и им пользуются многие.
— При случае я расскажу о нем своим соотечественникам, — с сомнением протянул сардинец.
Когда все отдохнули, маркиз, желавший войти в пустыню тем же вечером, отдал приказ отправляться. Зелени становилось все меньше, все чаще попадались низины, засыпанные песком, принесенным ветрами из Сахары. Верблюды ускорили шаг. Им не терпелось почувствовать под мозолистыми ступнями песок бесплодных барханов.
Местность плавно понижалась, на растениях появились отметины, оставленные палящим зноем Сахары. Теперь это были чахлые кустики с поникшими листьями и тонкими, слабыми веточками.
И вдруг, за поворотом ущелья, маркиз со спутниками увидели волнистое море песка, раскинувшееся до огненно-алого горизонта.
— Сахара! — выдохнул Бен.
— И надвигающийся самум, — прибавил Рокко. — Видите тучу над песком?
— Ты ошибаешься, — возразил маркиз. — Когда дует самум, барханы приходят в движение.
— Тогда что это за туча? Неужели в Сахаре идут дожди? Мне говорили, что здесь никогда не выпадает ни капли.
— Опять ошибаешься, мой бравый Рокко.
— Ошибаюсь? Да я сам в книжке читал!
— Значит, эта книжка лжет. Потому что дождь идет даже в Сахаре. Правда, Бен?
— Правда, маркиз. С июля по октябрь дожди случаются и здесь. Не везде, конечно, только местами. В других же районах дождя можно прождать и десять, и пятнадцать лет.
— А все ж таки я вижу облако, — упорствовал сардинец. — Да что я! Его увидел бы даже слепой.
— Не думаю, что это настоящее облако, — сказал Бен, внимательно присмотревшись.
— Пожалеем несчастного старика, живущего в том адуаре, — произнес, подойдя, Эль-Хагар.
— Почему? — спросил маркиз.
— Через два-три часа там не останется ни травинки для его овец и лес оголится. Впрочем, взамен он сможет устроить себе роскошный пир из саранчи.
— Из саранчи? — воскликнул Бен.
— Да. Это облако не что иное, как огромная стая саранчи. Яйца, отложенные в песок, вскрылись. На Марокко надвигается голодная саранча, пожирая все на своем пути.
— Разве вы, марокканцы, не умеете с ней бороться? — спросил Рокко.
— Каким образом?
— Например, разжигая костры и направляя огонь навстречу стае.
— Бесполезно, — покачал головой маркиз. — Ты и представления не имеешь о количестве насекомых, которое обрушивается на поля и деревни. Сейчас сам увидишь, как в мгновение ока от этих кустов останутся одни стволы. Не будет здесь ни травинки, ни листочка. Никакой ураган не нанес бы большего урона, чем эти насекомые.
— Саранча добирается и до Сардинии, однако мы ее останавливаем, хозяин.
— Далеко не всегда, мой друг. Европе тоже случалось подвергаться нашествиям саранчи, уничтожавшей посевы в целых странах. Такие нашествия вошли в историю. Например, в тысяча шестьсот девяностом году стаи саранчи вторглись в Литву и Польшу. Насекомых было столько, что ветви деревьев под их тяжестью склонялись до самой земли, а слой саранчи на полях достигал метра.
— Вот радость-то была тамошним земледельцам!
— Погибло все, вплоть до корней. Саранча забивалась в дома, и люди вынуждены были бежать.
— Какой ужас! — воскликнул Бен.
— В тысяча шестьсот тринадцатом году саранча объявилась во Франции, уничтожив урожай в нескольких провинциях. Чтобы избавиться от этих маленьких захватчиков, пришлось потратить гору денег. Марсель чуть не обанкротился, нанимая людей, которые сбрасывали саранчу в море. В середине восемнадцатого века такая же беда постигла Трансильванию. Насекомых было так много, что для их уничтожения отправили полторы тысячи солдат.