— И он во всем сознался?
— Да. Прибавив, что полковника Флаттерса тоже убили. Якобы за отказ написать письмо с просьбой выслать спасательную партию.
— Полагаете, Башир сказал правду?
— Сомневаюсь, господин.
— Башир еще жив?
— Насколько мне известно, восьмого августа он был отравлен в тюрьме Бискры трактирщиком, поставляющим еду заключенным. Трактирщика, судя по всему, подкупили туареги. Они испугались, что Башир под угрозой смерти или соблазнившись щедрой наградой согласится стать проводником для отряда, отправленного отомстить за полковника.
— А приятель Башира? Этот Аль-Абьяд Бен Али? Вы знаете, где его найти? — поинтересовался Бен.
— Говорят, он нанялся погонщиком верблюдов в караван, что сейчас идет в Тимбукту.
— Похоже, тот самый, о котором нам рассказал старый Гасан, — заметил Бен по-французски.
— Да, — согласился маркиз в глубокой задумчивости. — Наверное, он и скрывается под именем Шебби. Ничего, мы их догоним.
Де Сартен приказал развьючить одного верблюда и передать его марабуту, которому Рокко уже вручил винтовку и патроны.
— Это вам, — сказал маркиз. — Доброго пути.
— Благодарю за щедрость и за то, что спасли мне жизнь. Да пребудет с вами милость Аллаха, — ответил марабут, садясь в седло. — Будьте осторожны. Туареги зорко следят, чтобы нога европейца не ступала в пустыню. Опасаются мести французов.
С этими словами он поднял верблюда и тронулся с места.
— Хозяин, что вы думаете об этом святоше? — спросил Рокко, глядя вслед марабуту, уже почти скрывшемуся за дюной.
— Что он явно был свидетелем расправы с экспедицией.
— И наверняка подзуживал туарегов напасть на неверных, — прибавил Бен. — Эти марабуты — опасные хитрецы.
Полчаса спустя караван возобновил путь к песчаным равнинам юга.
Глава XII
Вендетта в пустыне
Переходы по безводному морю, как поэтически именуют арабы необъятные, безжизненные равнины Сахары, становились все утомительнее и тоскливее. Один песчаный бархан сменял другой, и казалось, нет конца этим недвижным волнам. Взгляду не на чем было остановиться, и сердце охватывала беспредельная печаль.
Лишь изредка у подножия скал, островками торчавших из песка, можно было найти хилые, высохшие под палящим солнцем кустики, на которые набрасывались верблюды, жадно вырывая их друг у друга.
Это была настоящая пустыня. Ни деревца, радующего взор, ни колодца, чтобы смочить пересохшие губы, ни единой живой души. Все звери и птицы, обитающие в Сахаре, будь то хищники, газели или страусы, стараются держаться поближе к оазисам.
Над этим морем песка и пламени висел зной, превращающий кожу в пожелтевший пергамент и алчно поглощающий влагу из тел и тощих бурдюков. А еще был свет. Временами складывалось впечатление, что глаза больше не выдержат яростных бликов, тысячами игл впивающихся под ставшие прозрачными веки.
Горизонт полыхал. Наверху — ослепительное солнце, внизу — раскаленный, блестящий до рези в глазах песок.
Караван упорно продвигался к Берамету. Надо было пополнить стремительно сокращавшиеся запасы воды и нагнать Аль-Абьяда. Тем не менее вскоре пришлось отказаться от дневных переходов, хотя маркиз и Рокко, непривычные к такому климату, страдали даже лежа в палатках, превращавшихся под лучами солнца в настоящие печи.
В дорогу пускались незадолго до заката и шли до самого рассвета. Жара не спадала и ночью. Пески продолжали дышать зноем даже перед утренней зарей, воздух был тих и недвижим.
На девятый день путешественники с облегчением увидели высокий тонкий минарет Берамета, с которого муэдзин, обернувшись лицом к Мекке, как раз затянул утреннюю молитву:
— Ашхаду анна мухаммадар-расуулюл-лаах… Я свидетельствую, что Мухаммед — посланник Аллаха…
Караван остановился. Все, в том числе и Эстер, тоже притворявшаяся магометанкой, разостлали коврики и опустились на колени. Помолившись, они омыли лица песком, как предписывает делать Коран в отсутствие воды, и вступили в небольшой оазис, надеясь обнаружить там желанный караван.
Берамет — крошечный перевалочный пункт в нескольких милях от уэда Игидена, чье русло остается сухим по многу лет. Свои скудные воды Игиден несет в соленое озеро, протянувшееся почти до южных границ Марокко.