Горожане хорошо знали, что наместник — не тот человек, которого можно взять на испуг. Могло выйти, что завтра уже их головы окажутся вывешенными на крючьях. Суд в Марокко скор на руку, особенно если дело касается тех, кто восстает против властей.
Всадники, ни на секунду не поднимая копий и жестоко распихивая кричащую, но нерешительную толпу, пересекли площадь. Вскоре отряд достиг широкой эспланады, ведшей к великолепному, утопающему в садах зданию с террасами, галереями и беломраморными портиками.
Миновав разводной мост, вступили в просторный квадратный двор с мозаичным полом и стрельчатыми аркадами с изящными зубчатыми сводами. По периметру выстроились мраморные колонны с каннелюрами. Фонтан, с дельфином в центре, испускающий струю воды, поддерживал благодатную прохладу. И везде были разложены знаменитые цветастые рабатские ковры.
Маркиз приблизился к спешившемуся наместнику и незаметно передал ему тяжелый кожаный кошель, полученный от еврея:
— Разделите это между вашими солдатами, ваше превосходительство.
— Да-да, не беспокойтесь, — ответил марокканец, спрятав кошелек прежде, чем его увидели стражники.
— Благодарю за помощь, ваше превосходительство.
— Я всего лишь исполнял долг, хотя, признаюсь, ваша эскапада может доставить мне серьезные неприятности.
Передав коня слуге, наместник провел маркиза с его товарищами в зал, то и дело бросая неприязненные взгляды на еврея. Еврей в его дворце? Это уж слишком. Не оскверняет ли он своим присутствием резиденцию наместников Тафилалета?
Как и во всех домах богатых арабов и мавров, мозаичные полы во дворце наместника были устланы роскошными коврами. Было тут множество зеркал, ваз с цветами, шелковых диванчиков и столиков с серебряными и медными подсвечниками, в которых горели красные, желтые и зеленые свечи.
В углу дымилась красивая чеканная курильница, где тлел порошок алоэ, распространяя тонкий аромат. Наместник распорядился подать напитки, мороженое и маджум — мягкую фиолетовую пасту из меда, масла, специй и листочков кифа[4]. В небольших дозах маджум вызывает легкое опьянение, но, если им злоупотребить, одурманивает и вызывает болезнь. Сам наместник к еде не прикоснулся, ведь пост еще не закончился.
— Вы останетесь во дворце до тех пор, пока не будет собран ваш караван, — сказал он маркизу. — Я уже приказал снарядить для вас людей и верблюдов.
— Только не жадничайте, ваше превосходительство. Мне требуются сильные животные и надежные люди.
— Сколько хотите верблюдов?
— С полдюжины. И два коня.
— Двух человек вам хватит?
— Да, если они крепки телом и духом.
— Не сомневайтесь. Именно такими они и будут. Более того, я пошлю с вашим караваном человека, который сможет защитить вас от пустынных племен намного лучше оружия.
— Что же это за человек такой?
— Тот, на чьих руках благословение крови.
— Боюсь, ваше превосходительство, я вас не вполне понимаю. — Маркиз удивленно посмотрел на наместника.
— Он способен излечить любую болезнь, никто не посмеет тронуть человека, обладающего подобным даром.
— От кого же он получил сей дар?
— От самого Аллаха.
— Теперь понятно, — ответил маркиз, с трудом сдерживая улыбку.
— А вот я — ничего не понял, — пробормотал Рокко.
— Я прикажу подать вам ужин сюда или, если захотите, во дворик. — Наместник поднялся. — Пожелаете отдохнуть — в вашем распоряжении все мои диваны.
— Благодарю, ваше превосходительство.
Маркиз проводил наместника до двери, потом вернулся к Рокко:
— Ты ведь уложил перед уходом наш багаж?
— Да, хозяин. Осталось лишь погрузить на верблюдов.
— Господа, куда вы направляетесь? — спросил Бен.
— В пустыню. Хотите с нами? Сдается мне, климат Тафилалета для вас вреден.
— Я тоже собрал небольшой караван, чтобы ехать в пустыню.
— Вы? И что же вас гонит в раскаленные пески?
— У меня дело в Тимбукту.
— В Тимбукту?! Разве вы не знаете, что этот город опасен и для европейцев, и для евреев?
— Прекрасно знаю, маркиз. Однако мне нужно добраться до Царицы Песков[5].
— Но зачем?
— Об этом я поведаю позже. Было бы неосмотрительно беседовать на такие темы здесь, где у стен могут быть уши. Как только доберемся до адуара[6] моего друга Гасана, сможем поговорить спокойно.
— Кто этот Гасан?
— Мой единоверец. Его табор стоит на самой границе пустыни.
— Далеко отсюда?
— Часов десять ходу.
— Вам уже случалось пересекать Сахару?