— Это мы сейчас устроим, — довольный порученным, согласился долговязый. — Вы, мужики, к моему другу на очереди? У него в объявлении речь идет о вдовушках, а не о петухах. Голубые кучкуются и кукарекаются обычно около туалета, можете двигать туда и занимать там очередь.
Сконфуженные такой бестактностью долговязого, оскорбленные, многие мужчины разошлись, но все равно несколько ротозеев продолжали гоготать около Жигана, споря между собой, «клюнет» на него какая-нибудь женщина или нет.
Проходивший мимо Жигана розовощекий, полный мужчина лет пятидесяти, прочитав его объявление, удивленный текстом прочитанного, бросил:
— Как вы могли опуститься до такой низости? И не стыдно вам так юродствовать?
— Когда моя будка станет такой жирной, как у тебя, тогда я, может быть, поговорю с тобой о совести и смысле жизни, а пока, пончик, проваливай своей дорогой.
По-видимому, по наводке «пончика» к Жигану подошел сержант милиции.
— Что за безобразие здесь творится? — прочитав объявление, обратился тот к Жигану строго официальным тоном.
— Видишь ли, начальник, я только что освободился из «Гандзи», — показывая ему справку об освобождении из мест лишения свободы, сообщил замерзший Жиган. Пока сержант занимался с ней, Жиган продолжал дальше развивать свою мысль: — Воровать пока нет намерения. Решил поступить на работу в частный сектор или мне, как зеку, уже и работу искать нельзя, — не зная, какое можно и должно принять решение.
Правда, текст объявления можно истолковать по-разному. Сейчас Жиган поставил перед сержантом милиции такую задачу, которую тому ранее никогда не приходилось решать, а поэтому на нее он готового ответа не находил. Но перед тем как уйти от Жигана, он строго потребовал:
— Ты больно-то не хохми, а то живо опять загудишь к своему «хозяину». О какой хохме речь, начальник? Я серьезно хочу найти себе работу, только некоторые дураки этого не понимают. Им лишь бы найти кого-либо, чтобы над ним посмеяться.
После того как работник милиции покинул его, Жиган, постояв еще минут десять и окончательно замерзнув, снял с себя объявление, скрутил его в трубочку и насильно вручил на память рядом стоящей торговке. Притопывая замерзшими ногами, размахивая руками, чтобы согреться, он сейчас думал о том, куда пойти, куда податься, кому можно было бы с выгодой для своего здоровья довериться, отдаться, но ответа на свои проблемы не находил.
Зеваки, убедившись в том, что спектакль закончился и его продолжения не ожидается, разошлись. Жиган тоже поплелся не спеша с базара с тяжкими думами о том, где можно было бы ему обогреться и поесть.
На выходе из рынка Жигана остановила женщина лет пятидесяти, полногрудая, с приятным лицом, одетая в шубу из искусственного коричневого меха.
— Касатик, ко мне в работники пойдешь? — услышал он приятный грудной голос, обращенный к нему.
Оглядев ее с ног до головы и придя к выводу, что на безрыбье и рак рыба, он, оскалив в улыбке рот, показывая две золотые коронки, оживляясь и повеселев, ответил:
— А почему бы и нет?
— А точно, что у тебя все Твои принадлежности в порядке и работают? — скептически поинтересовалась женщина у него.
— Как Кремлевские куранты, — заверил он ее. — Если появится желание, то можешь проверить и убедиться в этом, — посоветовал он ей.
— А как ты думал? В работниках служить и хозяйку не любить? Только проверять тебя я буду в другом месте.
Жиган узнал, что женщину зовут Раисой Ивановной.
— Давай, Раиса, скорее будем топать к тебе домой, а то я могу туда и не донести кое-какие свои принадлежности, так как отморожу.
Внешний вид Жигана показал женщине, что побудило ее нового знакомого сказать такую пошлость, а поэтому она ее пропустила мимо ушей.
Поймав такси, Раиса Ивановна привезла Жигана к девятиэтажному дому, где они на лифте поднялись на седьмой этаж. Там она провела его в двухкомнатную квартиру.
— Раздевайся! Вешалка вот, — показала она рукой на стенку в прихожей. — Наверное, сильно замерз? — сочувственно поинтересовалась она.
— Как цуцик, — искренне, без рисовки, признался он.
Искупавшись в ванной, надевая предложенный Раисой Ивановной халат, Жиган обратил внимание на то, что, пока он купался, хозяйка квартиры тоже переоделась и навела на голове некоторый марафет. Она оказалась видной женщиной, и всего лишь на несколько сантиметров ниже его, с правильными, но несколько крупными чертами лица, карими глазами и крашеными в каштановый цвет волосами. На ней тоже был халат, но только шелковый, плотно облегавший ее дородное тело.