Я не понимаю, чем может вам помочь человек, не бывший в Приморске целых шесть лет, но если это для того, чтобы я мог остаться в своем городе… Я готов. Я могу даже козырять вам, если нужно. Не нужно? Ну, и слава богу!
Аркаша Клин уснул почти счастливым на диване в номере Гринчука. Он время от времени стонал, переворачиваясь с боку на бок, но выражение лица было самым умиротворенным.
За окном серело. Гринчук потер переносицу. Можно, конечно, попытаться подвести некоторые итоги. Или не стоит? Это можно сделать и после нескольких часов сна.
Не раздеваясь, Гринчук упал на кровать. Всё, товарищ организм, можно вырубаться. Подъем – в семь часов тридцать минут. И, пожалуйста, без снов.
Гринчук уснул.
И спал до семи часов тридцати минут. Без сновидений. Он всегда с пониманием смотрел фильм про Штирлица.
Солнце за окном уже светило вовсю. Шторы были задернуты неплотно, и яркая полоса солнечного света перечеркивала стену спальни.
С каким настроением должен проснуться подполковник Гринчук, у которого пропала любимая женщина, спросил себя подполковник Гринчук. С хреновым.
С очень хреновым?
Гринчук встал, сделал несколько упражнений на растяжку.
Старый я уже, подумал Гринчук.
– Старый я! – сказал Гринчук, рассматривая себя в зеркало в ванной.
Отражение не возражало – старый так старый.
Аркаша все еще спал.
– Аркаша, подъем, – безжалостно скомандовал Гринчук. – Подъем!
Аркаша сел на диване. Потер лицо, взъерошил волосы. Открыл глаза:
– А я думал, что вы мне приснились.
– Извини, не оправдал, – развел руками Гринчук. – В девять чесов ровно сюда придет подполковник Сергеев. Он будет сильно не в духе, возможно даже будет повышать голос и угрожать. К этому моменту мы должны быть чистыми, выбритыми и позавтракавшими. Я лучше переношу скандалы на полный желудок.
Аркаша встал с дивана.
– А еще я не исключаю появления некоего Большого Олега, – добавил Гринчук. – И вот с ним у нас может также произойти серьезный разговор. Этот может явиться даже раньше подполковника Сергеева.
Аркаша проснулся.
– И зачем к вам может прийти Олег? Извините, я помню, когда его еще называли просто Олегом, без Большого. Был так себе мальчик, шустрый – и всё.
– Время сейчас такое, – Гринчук сел в кресло. – Шустрое. У меня лет пять назад стажировался лейтенант. Шустрый. Сейчас борется с экономическими преступлениями в звании полковника. Чему удивляться, что шустрый мальчик Олег стал Большим Олегом и держит теперь этот город?
– Я и не удивляюсь. Я констатирую факт.
– И это остается фактом! – сказал Владимир Родионыч Полковнику.
Они в кои веки вместе завтракали, сидя на летней веранде загородной резиденции Владимира Родионыча.
– Факты – упрямая вещь, – согласился Полковник, намазывая булочку маслом. – И я с ними не собираюсь спорить. Да, Гринчук в Приморске. Кроме того, в Приморске уважаемый Абрек с двумя своими людьми…
– Вы мне станете сейчас говорить, что они туда поехали отдохнуть? – Владимир Родионыч резко отодвинул тарелку, опрокинув фужер с минеральной водой.
Официантка бросилась вытирать воду.
Владимир Родионыч подождал, пока она управится. Полковник допил свой кофе и аккуратно салфеткой вытер губы.
– Нет, – продолжил разговор Полковник, когда официантка отошла от стола. – Я не стану утверждать, что они туда поехали отдохнуть. Они туда поехали, чтобы выяснить у Юрия Ивановича, не зажал ли он их родной общак.
– Мне так и отвечать на вопросы?..
– Именно так вам и отвечать на вопросы. Юрий Иванович – самостоятельный человек. Даже слишком самостоятельный, на мой взгляд. Он решил уехать – уехал. Решил забрать общак – забрал. Никого не спрашивая. Вас он не спрашивал?
– Естественно, нет, – возмущенно взмахнул рукой Владимир Родионыч.
– И меня тоже, – обрадовался Полковник. – Мы с вами можем даже потребовать теста на детекторе лжи. Али тоже не знал, что отрядили делегацию на встречу с Гринчуком. Нам ничего не могут припаять. Не изводите себя так.
– Значит, не изводить. Значит, если меня снова будут допрашивать эти два…
– Вы просто не любите, когда вас допрашивают, – Полковник встал из-за стола. – Вы привыкли, что выслушивают – внимательно выслушивают – ваше мнение. А тут вам даже угрожают.
– Представьте себе – даже угрожают. Именно угрожают. Именно! – Владимир Родионыч встал из-за стола и подошел к перилам балкона. – Самое обидное – я не знаю, что им от меня нужно. Даже не так… Я не знаю того, о чем они меня спрашивают. Нет, утаить свои мысли, соврать – это пожалуйста. Но пытаться объяснить двум выскочкам, что я действительно не знаю ничего о намерениях Гринчука и не имею ни малейшего понятия о том, что он задумал… Я даже его телефона не знаю, в конце концов. Я…
Снизу, от крыльца послышался свист.
Владимир Родионыч посмотрел, кашлянул и оглянулся на Полковника.
– Что? – спросил Полковник, подходя.
– Это уже хамство! – Владимир Родиныч указал пальцем вниз.
Полковник посмотрел.
– Доброе утро, господин Бортнев! – сказал Полковник и помахал рукой. – Это вы с утра свистите на Владимира Родионыча?
Владимир Родионыч швырнул на пол салфетку, которую все это время крутил в руках, и ушел с балкона.
– Можно войти? – спросил Бортнев. – Я не могу дозвониться по телефону… А ваша охрана…
Охрана Владимира Родионыча действительно получила указание никого не допускать без особого разрешения. А отправляясь на завтрак, Владимир Родионыч приказал не беспокоить. Выключил свой телефон и потребовал от Полковника того же.
– Позовите охранника, – сказал Полковник, опершись на перила.
Бортнев поднялся на крыльцо, постучал в дверь, что-то сказал и показал пальцем на балкон. Из дома вышел охранник. Кажется, его зовут Михаил, вспомнил Полковник.
– Пропустите, пожалуйста, прапорщика Бортнева в кабинет к Владимиру Родионычу, Михаил. А вы, товарищ прапорщик, пожалуйста, постарайтесь не свистеть на Владимира Родионыча при личном общении. Он этого не любит. Как выяснилось.
Полковник вошел в кабинет Владимира Родионыча:
– Мы сами виноваты. Мы выключили свои телефоны…
– Я ему не мальчишка! – почти выкрикнул Владимир Родионыч. – Не мальчишка. И не позволю…
Полковник сел в кресло возле журнального столика, достал из кармана свой телефон и демонстративно его включил.
– Этот ваш Браток, выкормыш незабвенного Гринчука… – возмущенно начал Владимир Родионыч, но Полковник его прервал.
– Вы хоть на Братка не кричите. Вот уж совершенно безответный и работящий человек. И кто поверит, что еще год назад он ходил в быках у Гири?
– Я поверю! Он свистит!
В кабинет вошел прапорщик Бортнев. Остановился перед письменным столом.
– Вы ведь не будете больше свистеть на Владимира Родионыча? – спросил Полковник.
– Садитесь вон в кресло, – махнул рукой Владимир Родионыч.
– Доброе утро, – сказа Браток и полез во внутренний карман пиджака.
К Владимиру Родионычу он приходил только одевшись самым официальным образом.
– Здравствуйте, – уже примирительным тоном ответил Владимир Родионыч. – Что вас привело…
– Вот, – Браток положил на стол конверт.
– Что это? – спросил Владимир Родионыч. – Надеюсь, не прошение об отставке?
– Это сегодня утром я обнаружил в своей машине, – сказал Браток и поправил узел галстука. Если честно, галстук хотелось снять, но такого в присутствии Владимира Родионыча Браток себе позволить не мог.
Полковник встал с кресла и подошел к столу. Длинный белый конверт. Не заклеенный.