— Нардо!
А в ответ рык рогоносца, застукавшего жену в чужих объятиях.
— Галя!
И как это называется? Я его имя произнесла с небывалой радостью и нежностью, а он решил поорать. Причем зло и как-то нервно, и, совсем не глядя на меня, а выше. Спрашивается, и какого черта он орет, глядя вверх? Подлетел бы и обнял. Трудно, что ли? Ну, подожди, милый! Сейчас поговорим!
Кажется, он понял выражение моих глаз и полетел навстречу. Стремительно, неумолимо, неотвратимо, а пути следования снес половину трибун, разметал вампиров, разорвал транспаранты, и все это сопровождается скрипом его зубов и взглядом вверх на что-то очень опасное. Понятное дело, а тоже заинтересовалась, что же там наверху такого. И в самый последний момент увидела, как под довольный рев вампирюг клыкастых на меня из каменного шара выливается странное огненное месиво. Расплавленное золото или все-таки лава?! Оторопело подумала я. А синеглазка мой все еще в полете. А горящая субстанция все ближе и ближе. Неожиданно все вокруг потемнело, то ли в моих глазах от ужаса, то ли на улице, и совсем уж внезапно прозвенело: «Вжик!»
Прощай, Нардо. Теперь уже точно прощай! Больше не свидимся…
Додумать не успела, как вдруг меня заволокло знакомым черным туманом с красными вспышками.
Бумц!
И теперь стою я зажмурившаяся неизвестно где, и прислушиваюсь. Никто не обнимает, никто не обещает отшлепать, никто не предъявляет монетку на кусочек меня. Значит, в Рогри не осталась, в объятия к мужу не попала и домой, судя по звукам, не вернулась. Ну и куда меня на этот раз занесло? Открываю глаза, озираюсь и холодею от ужаса.
Умерла, стопудово умерла!
И попала в золотую клетку с райскими птицами. Вокруг бежевые диванчики и зависшие в воздухе стеклянные столешницы, пушистые светло-голубые перегородки, на них пышным цветом растут гигантские калы. Из одного цветка в другой стекают струи воды, как в многоуровневых фонтанах. Красиво и как-то тоскливо. Белые перистые облака над головой вместо потолка, кучевые же заменяют напольные ковры. А пол, словно бы стеклянный и в нем прозрачная вода струится по золотому песку, между белыми и синими камешками, очаровательное сочетание, моя Женька оценила бы. Одно раздражает — всюду, что на полу, что на диванчиках тьма тьмущая хорошеньких девиц в белых одеяниях. Я заниженной самооценкой не страдаю, но после многочисленных конкурсов красоты, на эту массу девиц у меня только одна реакция, и называется она — настороженное ожидание многочисленных неприятностей.
А может, это все-таки рай?
Если оглянуться на двадцать три прожитых года, то можно заметить, что я не грешила особо сильно и заслужила билет на небеса. В свете последних событий, мои чаяния оправданы, отмучалась, так сказать. И лишь одно смущает, здешние ангелочки слишком враждебно общаются между собой, и агрессия с каждым мгновением все возрастает и возрастает. Кое-кто уже шипит и сжимает, скалится и руки в кулаки. Судя по гримасам присутствующих, девицы уже на пределе и ищут предлог, чтобы пар выпустить. Вот, не зря я всегда любила мужские коллективы. Потому что в женских есть непреложные принципы существования: сплоченность в травле, грязное подначивание и месть, которой нет конца и края.
— Так я в раю или в аду?
Спросила саму себя и очень-очень тихо, ни не чей ответ особо не уповая. Но по закону подлости, была услышана блондинкой проходящей мимо.
— Ты еще не издохла, уродка, — сообщила наглая серокожая сволочь, обнажив нехилые клыки. Молодая вампирка, чтоб ее припечатало о каменную стенку, приблизилась вплотную и слащавым голоском предложила: — Хочешь, в этом деле подсоблю?
Значит, жива. Ху! Аж, камень упал с души, и надежда на встречу с чертом и возвратом домой вновь обрела крылья.
— Спасибо, я сама как-нибудь.
— Если что не стесняйся…, обращайся.
Сразу же вспомнилась Рагу из лишая и ее немереная силища. И от таких красоток лучше всего держаться подальше. Здесь я ценности не имею пока, знакомствами не обзавелась, козырями не владею — убьют и не заметят. Так что соглашаюсь с улыбочкой и делаю шаг назад:
— Угу.
И нежданно-негаданно наступаю на другую выдру. «Подставившаяся» под мою ногу оказалась из мира оборотней, она мгновенно покрылась черной шерстью и ухватила меня за грудки:
— Куда прешь?!
Та-а-а-а-а-к! Еще одна силачка, ой мамочки! В подвешенном состоянии о чем-либо говорить трудно, а соображать, еще сложнее, поэтому я просто тянула резину и искала выходы: