Олимпия с улыбкой запустила пальчики в его волосы:
— Знаешь, прихожу к мнению, что Галя была права, говоря об излишней спешке.
От Темного повелителя послышался протяжный вздох.
— Сам посуди, только мы решаемся на новый шаг, все оборачивается против.
— О… эта Галя… — он медленно поцеловал коленки демонессы. — Иногда я очень сожалею, что связался с ней.
— Да, неужели? — голос демонессы сочился веселой иронией. — В таком случае ты бы не понял, кто тебе я.
— Нет, я не о том, что… — он поднял к ней лицо и искренне заверил, — милая, ради тебя я готов еще раз пройти через все это. А зная, что ты существуешь и ждешь меня, даже не раз… много-много раз. Но Галя!
— Понимаю. Выводит из себя?
— Дерзит, хамит и наглеет, прекрасно зная, насколько я заинтересован в ее помощи, — улыбнулся и поправил сам себя. — Был заинтересован.
— А сейчас?
— Сейчас у меня другие увлечения, — он потерся щекой о колени водной демонессы, и медленно поднял ладони от тонких лодыжек к икрам.
— Дорогой, я понимаю, что судьба бывшей жертвенницы теперь мало интересна для тебя. Но все же, узнай, что у нее случилось.
— С чего ты взяла, что вопрос визита неизвестного связан с ней? — пробурчал Темнейший.
— Это Нардо, и он ждет тебя внизу в холле.
— Как он вошел во дворец? — удивился дьявол.
— По-видимому, молча.
Темный Повелитель исчез, и Олимпия, накинув халат, так же поспешила спуститься вниз. К тому моменту, когда она вошла в залу, бледный Нардо срывающимся голосом рассказывал о Гале.
— Она не просто пропала, как только пояс чести был снят. Я ее не чувствую! Простите, Повелитель, за то, что потревожил, но я бы… — он запнулся, увидев сестру, — я бы не рискнул явиться и пройти через магические барьеры, если бы предварительно не просканировал все подвластные Вам миры. Ее в них нет.
— Занятно, — поймав демонессу за руку, Люциус занял вместе с ней небольшой диванчик. — Но если Галя не в моих мирах, почему ты здесь? Следовало связаться с моими родственниками.
— Она явилась ко мне… Рассказала, что находится у вурдалаков и ее вот-вот инициируют. А миры серых были изгнаны из покровительства Вашей семьи многие века назад. И… я не знаю, как ее вызволить.
В зале повисло гнетущее молчание. Мир кровопийц не лучшее место для человека и им это было доподлинно известно.
— Явилась осязаемой?
— В том-то и дело — нет, — прорычал его помощник. — Я различил только голос и холод. При этом она меня видит. Шпунько подтвердил — это из-за его кулона Галя не осязаема и невидима. Но не смог заверить, что ее не тронут.
— И где инкуб?
— Застрял на первой заставе.
— Хоть кого-то она остановила, — дьявол сердито прищурился, обратившись к черту. — А как прошел ты?
— Он участвовал в разработке магических барьеров этого мира, — быстро ответила за брата Олимпия, несомненно, умолчав о том, что об их местоположении предупредила родных.
— Да? — Люциус удивился такому объяснению, но тему не развил. — Что ж ты правильно сделал, что пришел сюда, 129 мир либерален к перемещениям из менее преуспевших цивилизаций.
Дьявол повел рукой в воздухе и на полу, покрытом деревянной мозаикой, проступили очертания огненной пентаграммы. Вслед за этим пространство наполнилось темнотой, вначале сгустившейся под потолком, затем, словно смерч, спустившейся к центру пентаграммы.
— Итак, в чем была Галя?
Нардо не смог ответить:
— Я…
— Платье, белье, чулки, перчатки, ночнушка, пеньюар? — спросила вслух Олимпия.
«Наручники, кляп, кандалы, веревка, маска?» — мысленно поинтересовался дьявол.
«Люциус?!» — окрик возмущенной демонессы услышал и ее брат.
— Нет, — ответил он. — Без этого…
— Не успели? — ехидный голос Повелителя звучал, как издевка.
— Я не… Исчезая, она захватила с собой коробочку с кулоном от инкуба и подушку.
— Интересное решение. Неужели она сбежала, чтобы всласть поспать в мире серых? — слова дьявола прозвучали издевательски.
Нардо промолчал и, зажмурившись, все же вспомнил:
— Она была в платье. Чулок не помню, но белье, кажется, тоже было.
«Даже в белье? — опять ухмыльнулся Люциус по себя. — Чем же ты все это время занимался?»
«Проводил наш обряд» — хмуро напомнила Олимпия.
«Только первую его часть…» — не менее хмуро ответил дьявол, чем вызвал ее смущение. Знает, чего он желает и строит из себя скромницу. Погоди, синеглазая моя, мы с тобой наедине еще останемся.