Но ближе к моменту истины к воодушевлению прибавляется волнение. Я ведь никогда не была в центре внимания. Даже в школе редко отвечала, предпочитала блистать в письменных заданиях.
И когда, наконец, в аудитории звучит вопрос о желающих на роль старосты, я трусливо молчу. Чуть не сжимаюсь. Ненавижу себя за это, но восемнадцатилетнюю привычку не так просто побороть.
Впрочем, молчу не только я. Странно, но однокурсники оказываются безынициативными. Или просто пасуют перед новым?
С другой стороны, почти все они — из богатых семей. Видимо, не привыкли к дополнительным обязанностям, вот и не горят желанием.
Резко одёргиваю себя. Что за дурацкие стереотипы? Может, я не вливлась в их круг как раз потому, что заранее неправильно сужу?
И вообще, пора бы уже встать и объявиться желающей.
Негодование на себя помогает: на волне эмоций я поднимаюсь. Почти даже не сознавая этого. Но вот — и дело сделано.
Секундная паника, которая тут же возникает, ничего не изменит — меня уже замечают.
— Ну что ж, отлично, — с благодарностью заключает куратор, а я чуть ли не краснею. Десятки взглядов на мне сводят с ума. — Раз больше желающих нет, вопрос решён.
Облегчённо вздыхаю: испытание пройдено. Дальше должно пойти легче. Это назначение должно помочь по жизни. Чтобы, наконец, раскрепоститься. Одна в новом городе — пора бы.
— Есть, — вдруг лениво бросает Олег. — Я.
Не вижу его лица, продолжаю стоять и смотреть перед собой. Ноги становятся ватными. Сердце бьётся, как после изнурительно долгого бега.
Зачем это Олегу?
Назло мне?
Странный вывод. С чего бы ему бросать мне вызов? Да и Олег сам по себе — непредсказуемый и непонятный парень. Вполне мог решить быть старостой просто так. Кажется, в его голову в любую секунду может прийти какая угодно мысль. А до меня ему, судя по всему, больше дела нет.
— Тогда, видимо, придётся решить голосованием, — чуть помедлив, сообщает куратор. — Итак, вы двое, не могли бы выйти и представиться? Сказать в нескольких словах, почему вы хотите быть старостой и почему лучше выбрать именно вас?
Колеблюсь. Олег явно уже влился в коллектив, а я — нет. У меня вообще есть шансы?..
Да и что я скажу? Выступить пусть и с небольшой, но речью, на всю аудиторию и вот так сразу, без подготовки…
Олег уже поднимается с места и выходит к трибуне, пока я продолжаю медлить. Как же хочется сесть обратно! Что, если снять свою кандидатуру?
Уже судорожно продумываю способ отступить, не потеряв лицо, когда слышу знакомый уверенный голос:
— Я — Олег, и я решил стать старостой, потому что мне кажется, Рита с этим не справится. А раз желающих больше нет… Что ж, мне несложно. Вы должны выбрать меня, потому что…
Мгновенно вспыхиваю. Он действительно это сказал? Какого чёрта? За что?..
Во время его упоминания меня слышится чей-то смешок, и это, вместе с жестокими словами вчерашнего спасителя, так и вертится в голове. Снова и снова…
Так неожиданно и больно.
Да где, в конце концов, моя решимость? Я ведь вроде как собиралась начать активную жизнь. Отступить сейчас будет окончательным позором. Так я лишь распишусь под словами Олега обо мне.
Заставляю себя подойти к трибуне.
Олег уже закончил речь. Он отходит в сторонку, предоставляя центральное место мне. Занимаю его словно в оцепенении. На парня рядом не бросаю даже мимолётного взгляда.
Прямо смотрю в зал. Но однокурсники за партами словно сливаются в общее пятно. Никто не выделяется. Так гораздо легче.
— Меня зовут Рита, и я хочу быть старостой, чтобы влиться в студенческую жизнь, — начинаю банальной фразой.
И выдерживаю паузу. Как продолжить? Может, если скажу правду, меня поймут, посочувствуют и пойдут навстречу? Да и вообще, искренность подкупает. А открытое признание своих слабостей делает сильнее.
— Честно говоря, я и сама не уверена, что справлюсь. Я всю жизнь была тихоней и ботанкой. Но теперь, когда я здесь, я хочу это изменить. И мне кажется, роль старосты поможет мне влиться в коллектив и раскрепоститься самой. Со своей стороны обещаю, что буду стараться максимально оправдать ваше доверие. Я действительно хочу быть полезной для всех вас. И сделаю всё для этого.
На протяжении всей речи внутренне дрожу от страха и неуверенности, но мой голос звучит на удивление спокойно и твёрдо.
Не знаю, какой эффект производят мои слова на собравшихся. Однокурсники в основном молчат, лишь единицы переговариваются между собой. О чём — не слышно. Их лица по-прежнему плывут перед моим взглядом. Концентрироваться нет желания.