Подошла очередь Падмы. Виктор открыл буфет, в который танцующего мистера Лавгуда загнал дружный смех ребят, и теперь оттуда слышалось шипение. Спустя несколько секунд, в течение которых Падма сжимала и разжимала пальцы на палочке, из буфета беззвучно выползла гигантская змея.
Всё в порядке. Это всего лишь боггарт. Он ничего тебе не сделает. Давай, соберись!
Змея нависла над девушкой, её длинный раздвоенный язык стремительно появлялся и исчезал в зубастой пасти. Извиваясь кольцами, она подползала всё ближе, шипела всё громче...
— Ридикулус!!!
Змея замерла, а потом вдруг неестественно вытянулась и превратилась в пружину с игрушечной змеиной головой, из глаз которой сыпались искры.
— Прекрасно, мисс Патил! Мистер Макмиллан, прошу!
— Вы тоже сегодня повторяли боггартов? — Дин успевал говорить так же быстро, как и лопать печенье с когтевранского стола в Большом зале.
— Ага, — сказала Падма, потирая сонные глаза. — Твой боггарт, насколько я помню, вроде оторванная рука?
— Быы, — промямлил он, но потом проглотил печенье и сказал нормально: — Был. С прошлого года он, оказывается, сильно изменился.
— Егеря? — предположила Падма.
— Ну, почти. Темнота, тишина и неожиданный хруст ветки под чьими-то ногами.
— Бедный, — девушка сочувственно положила руку на крепкое плечо Дина, отчего тот улыбнулся так широко, что чуть не подавился печеньем. Но Падма, совсем вымотанная за сегодняшний день, этого не заметила.
— А у тебя по-прежнему змея?
— Да. И, честно говоря, она испугала меня ничуть не меньше, чем на третьем курсе. Вот теперь думаю: возьмут ли такую трусиху на ту работу, куда я хочу.
— Ну конечно возьмут! — возмутился Дин. — Кого, если не тебя? Что касается этой должности, твоя кандидатура выглядит гораздо предпочтительнее малфоевской.
Падма вздохнула, а Дин, увидев, что она едва ли не клюёт носом от усталости, решительно поставил чашку с недопитым чаем на стол.
— Пойдём, я тебя провожу до гостиной.
В общем-то, Падма и не собиралась с ним спорить, а потому сразу поднялась с места, уже думая о том, что совсем скоро наконец ляжет на свою кровать и сможет ни о чём не думать. Дин взял её тяжёлую сумку и размашистым шагом направился к выходу из Большого зала, где на палочках, словно на шпагах, сражались два маленьких гриффиндорца.
— Эй, сломаете! — крикнул им Дин. — Сами ведь не сможете починить, побежите к учителям, а старостам из-за вас влетит.
— Да, и где же заклинания? — добавила Падма. — Вы волшебники или как?
Один из мальчишек замер на секунду, а потом выпалил заклятие окаменения. Второй увернулся и ответил ему Конфундусом.
Семикурсники поспешили покинуть это поле боя и пошли вверх по лестнице.
— Кстати, а какой у Малфоя боггарт? — спросила Падма, еле поспевая за Дином, который, похоже, не чувствовал тяжести сумки.
— Дай-ка вспомнить... А! Вроде два дементора, высасывающие из кого-то душу.
— Из кого-то? Ты не смотрел?
— Плохо было видно, мы все сбоку стояли. Вроде, это какая-то девушка была.
— Понятно, — задумчиво произнесла Падма, а Дину уже пришла в голову новая идея:
— Слушай, в субботу состоится первый поход в Хогсмид. Пойдём?
— Пойдём, конечно, — без всякого внешнего колебания ответила Падма, но внутри у неё вновь всё затрепетало. Поэтому нужно было скорее сменить тему: — О, ещё же у Гермионы День рождения! Надо придумать, что ей подарить.
— Мы тоже думали над этим. Решили просто создать ей праздничное настроение: украсить всё в «Трёх мётлах» — шары, гирлянды...
— Дин, ты куда, — Падма остановила своего спутника: они уже дошли до пятого этажа, и Дин по привычке хотел идти дальше наверх, до гостиной Гриффиндора.
— Мерлинова борода! — рассмеялся он. — Сейчас бы и ушёл с твоими вещами.
— Вот ещё, — улыбнулась Падма и свернула на другую лестницу. — Значит, Гермиона будет отмечать День рождения в «Трёх мётлах»?
— Насчёт отмечать — не факт, но она точно будет там в субботу.
— Откуда ты знаешь?
— Джинни, — просто ответил Дин. — Она всё разузнала и доложила нам.
Падма чуть нервным движением откинула пышную косу с плеча на спину, и это не ускользнуло от внимания Дина. Мерлин, она что, ревнует его к Джинни, с которой он встречался два года назад? А если ревнует, значит, есть хоть маломальская надежда, он для неё не просто друг.
— Вот и пришли, — Падма взяла у Дина сумку. — Спасибо за помощь.
— Погоди, я хочу послушать, какой вопрос задаст тебе ваша головоломная дверь.
— Хорошо.
Когтевранка подошла к двери с бронзовым молотком в форме орла и осторожно постучала им по дереву.
Тут из ниоткуда послышался мягкий голос:
— Во сколько раз самый сильный на свете человек сильнее самого слабого?
Хоть Падма и выглядела невероятно уставшей, молчала она всего секунду.
— Всё относительно. Невозможно сказать точно, так как каждую минуту на земле рождаются и умирают люди, и, соответственно, в любую минуту может родиться тот, кто будет ещё сильнее самого сильного или слабее самого слабого.
— Замечательно, мисс. Проходите.
Падма напоследок повернулась к несколько опешившему Дину, махнула ему рукой и скрылась за дверью.
Девятнадцатое сентября в этом году выдалось очень переменчивым.
Гермиона проснулась рано утром от стука в окно. Спросонья она подумала, что это лишь дождь, зарядивший со вчерашнего вечера, но стук был довольно громкий и настойчивый. Она потянулась и резко села на кровати, всматриваясь в предрассветную мглу: в окно стучали сразу две совы.
Впустив мокрых птиц в комнату, девушка осторожно отвязала от их лапок посылки. Одна из них была от родителей: они прислали ей новый пуховик на зиму, серьги и большую открытку с поздравлениями. Вторая была от всех Уизли и включала традиционный вязаный жилет от Молли, газовую зажигалку от Артура (к ней также прилагалась записка с текстом «Гермиона, ты, может быть, уже встречала такое раньше, но это гениально! Объяснишь при случае, как ею пользоваться»), книгу о французской кухне от Билла и Флёр, небольшую брошюру «Памятка старосты школы» от Перси и несколько штучек из «Волшебных вредилок» от Рона и Джорджа.
Гермиона написала два ответа и выпустила сов на улицу, где ливень уже сменился мелкой моросью. Закутавшись в одеяло, она вновь уснула.
Ей казалось, что не прошло и пяти минут, как откуда-то издалека раздалось дружное пение. Оно становилось всё ближе, всё чётче, и Гермиона наконец поняла, что это происходит наяву. Она открыла глаза, но не успела как следует рассмотреть поздравляющих, потому что на её кровать забралась Джинни и крепко обняла подругу. Потом к ней присоединились Астория, Демельза, Парвати с Лавандой и все остальные гриффиндорки, кто смог уместиться в комнате.
— Поздравляю тебя! — воскликнула Джинни, пытаясь ухватить Гермиону за ухо, но та, смеясь, отчаянно отбивалась.
— С Днём рождения! — Астория звонко чмокнула Гермиону в щёку и вручила ей духи в красивой упаковке: — Это от нас с Джинни. О, уже столько подарков! Здорово! Я смотрю, миссис Уизли не изменяет своим традициям.
— Мама в своём репертуаре, — откликнулась Джинни, наконец соскакивая с кровати и рассматривая подарки, среди которых ей в глаза сразу бросилась газовая зажигалка. — И папа тоже, — сказала таким тоном, что все присутствующие расхохотались.
— Ладно, мы не будем тебе мешать, — подмигнула ей Парвати, зовя за собой всех на выход. — Одевайся, в общей гостиной тебя ждёт ещё сюрприз от мужской половины факультета.
— Ого! Мне так приятно, девчонки, спасибо!
Все вышли, оставив Гермиону одну, и она, выбравшись из-под одеяла, побежала в маленькую ванную, на ходу одним взмахом палочки заправляя постель.
Приняв прохладный душ и почистив зубы, Гермиона обернулась полотенцем и принялась за самое трудное — причёску. Ну что за непослушные волосы? После десяти минут стараний Гермиона решила ненадолго отвлечься от борьбы со своей шевелюрой и приступила к лёгкому макияжу: чуть подвела глаза, нанесла золотистые тени, подкрасила ресницы. Затем пришлось вновь вернуться к прическе: ещё несколько минут, и вот теперь волосы в полном порядке и лежат как нужно. Несколько невидимок за ушами, одну прядь оставить впереди...