— Я дулась на неё какое-то время, — продолжала Джинни, хлопая себя по карманам в поиске палочки, — а потом поняла, что Малфой сильно изменился и (неужели я это говорю?) теоретически его даже есть за что любить! Им тоже досталось за эти полтора года: приходилось вечно скрываться, прятаться, сражаться друг против друга... В общем, к чему это я? Ах да, к тому, что люди способны меняться. Даже слизеринцы.
Она подмигнула Гермионе, снимая лёгкую куртку, а та покачала головой:
— Да уж, никогда бы не подумала... Но я рада за них.
— Я тоже, как ни странно. Ух ты, смотри, а это ещё что? — удивлённо воскликнула Джинни, глядя на стол, за которым они сидели час назад.
Гермиона отвела взгляд от хохочущей мадам Розмерты и посмотрела туда, куда указывала Джинни. На краю стола лежал букет бледно-персиковых роз, перевязанных широкой атласной лентой.
— Неужели от Рона... — с сомнением в голосе произнесла Гермиона, подходя ближе.
— Это вряд ли! — Джинни уже была тут как тут и внимательно рассматривала букет, вертя его в руках. — Не в его стиле делать такие подарки. О, гляди-ка, здесь записка!
Она выудила из-под ароматных бутонов аккуратный клочок бумаги и протянула его Гермионе.
Та несколько раз пробежала глазами по одной-единственной строчке, силясь припомнить этот почерк.
— Ну? — Джинни так и прыгала от нетерпения. — Рон? Виктор?
— Нет... — выдохнула Гермиона. — Он не подписался.
Она отложила записку и, нахмурившись, задумчиво уставилась в пустоту.
«Это только первый шаг, Грейнджер. Не расслабляйся».
====== Глава 4 ======
Автобус в очередной раз занесло, и Теодор Нотт, ударившись головой о стекло, снова проснулся.
— Твою мать... — процедил он сквозь зубы, из-за боли в затылке не обращая внимания на брюзжание сидящих неподалёку старушек-волшебниц, которые держались за ручки и ножки кресел всеми руками и ногами соответственно — только так можно было остаться в живых в «Ночном рыцаре».
Попытавшись пригладить растрёпанные волосы, Тео задел ушибленное место и снова выругался. Он даже не знал, что было хуже — то, что половина его тела была в синяках от дикой поездки или то, что только что ему снилось. Очередной кошмар. Темнота, в которой горят два красных узких глаза. Его глаза. Того, кого победил чёртов Мальчик-Выживальчик, но который, пусть и в самой жалкой форме, но всё ещё существует.
Эти глаза снились ему всё лето, все эти грёбаные месяцы после битвы за Хогвартс, в которой он участвовал очень своеобразно: сначала в одиночку увёл несколько младшекурсников с Гриффиндора и Пуффендуя и держал их в заложниках, а потом, поняв, что Волан-де-Морт близок к поражению, бросил всё и ринулся к Пожирателям искать отца.
Пульсирующая в голове боль заставила его наконец вынуть волшебную палочку. Невербальное заживляющее заклинание — и физическая боль ушла.
Тео мрачно усмехнулся. А вот душевная осталась.
«Ночной рыцарь» был уже под Нортгемптоном, и до Хогвартса оставалось всего полчаса пути. Нужно было постараться не уснуть, потому что во второй раз видеть жуткий, пронизывающий до костей взгляд этого монстра, зовущего себя Тёмным Лордом, Тео не собирался, тем более что сон не всегда ограничивался одними глазами. Иногда из темноты, как из складок мантии, медленно, по-змеиному, выползала бесцветная ледяная рука Волан-де-Морта. Пальцы были в крови, длинные жёлтые ногти опасно заострены, и спустя секунду эти пальцы мёртвой хваткой обвивались вокруг его горла. Как змея, душащая свою добычу, рука Волан-де-Морта душила того, кто так и не вступил в его ряды...
После таких снов Тео просыпался в холодном поту, задыхаясь от жуткого кашля, и долго тёр горло, словно не мог поверить, что на самом деле никаких пальцев там нет. Но, даже убедившись в этом, он уже не мог уснуть и так и лежал с широко раскрытыми глазами до самого утра.
Бешеный автобус опять вильнул; пять или шесть кресел перевернулось, за ними с треском упали две вешалки, отчего несколько пассажиров вскрикнуло, а кого-то и вовсе стошнило.
— Бирмингем, — объявил новый кондуктор, сменивший на этой должности Стэна Шанпайка, — мистер и миссис Уилтон, вам на выход.
— Ой, Рич, скорее! — засуетилась миссис Уилтон, представлявшая собой полноватую крашеную брюнетку лет сорока. — Слышишь? Просыпайся, мы приехали!
Тео отрешённо наблюдал, как она расталкивает сонного мужа и как они вместе поспешно покидают автобус, который, едва захлопнулась дверь, рванул с места так, что кресла прямо вверх колёсиками отъехали к правому борту, и кому-то в давке прищемило ногу. А те двое, наверное, ещё несколько минут не смогут и шагу сделать, приходя в себя от безумной тряски «Рыцаря» и пытаясь, в качестве поддержки, подставить друг другу верное супружеское плечо.
Супруги... семья. Ну и бред. На кой чёрт её создавать, если в этом нет никакого смысла? У меня когда-то была семья — и что? Кто я сейчас и кому я нахрен нужен?! Да никому. Отпрыск Пожирателя смерти, единственного, кто испытывает ко мне хоть что-то положительное. Испытывал...
Тео сжал кулаки в какой-то бессильной злобе — сжал так, что ногти впились в ладонь и проткнули кожу.
— Достало!.. — прошипел он, даже и не думая применять магию к окровавленным ладоням. — Спасибо за такую судьбу, отец. Будь ты проклят, что бросил меня здесь одного!
Он прокричал это на весь второй этаж автобуса, и присутствующие там пассажиры повернулись к нему.
— Молодой человек, что с вами? — спросил его какой-то мужчина в министерской мантии.
— Всё нормально, — отмахнулся Тео, прижимая ноющий лоб к прохладному стеклу. Теперь голова болела не от удара, а от мучительной, разъедающей мозг ярости. Он смотрел невидящим взглядом на проносящиеся мимо домики и магазины Хогсмида, который в этот субботний вечер был полон народа.
Работник Министерства, подозрительно осмотрев Нотта с головы до ног, лишь пожал плечами и вернулся на своё место.
Уже начало смеркаться, когда высокий черноволосый парень с двумя тяжёлыми сумками в одной руке и волшебной палочкой в другой остановился у главных дверей замка.
«Скорость реставрации Хогвартса приятно удивляет волшебников всего мира»... Само собой, ведь лучших из них позвали сюда именно для этого. Редакторы «Пророка» умеют представить информацию в нужном виде.
Чёртовы лицемеры.
— Нет уж, — сказал он вслух тихо, но злобно — боль в голове лишь усиливалась — войти через парадный вход, чтобы вы все получили возможность тыкать в меня пальцами? Не дождётесь, придурки.
Он прошёл вдоль стены до мозаичной колонны и толкнул потайную дверь. Та, к счастью, поддалась, и Тео практически сразу попал в подземелья.
Оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, не появился ли кто в коридоре, он добрался до портрета и тут понял, что не предусмотрел самого главного.
— Чёрт! Пароль... Эй, ты, — обратился он к изображённому на портрете кавалеристу со шпагой и на коне, — пропусти меня, я только прибыл в школу.
— «Эй»? Ну-ка повежливее со мной! — воскликнул тот и взмахнул шпагой. — Вот ещё! Без пароля не пущу.
— Тогда я сожгу тебя, — огрызнулся Тео и уже направил палочку на полотно, как вдруг сзади раздался вопль:
— Мерлиновы кальсоны, Нотт?!
Ну кого там ещё принесло...
Он повернулся, чтобы взглянуть на нарушителя его относительного спокойствия, и тут же гримаса недовольства на его лице сменилась снисходительной ухмылкой.
— А, Забини, это ты. Давно не виделись.
Они пожали друг другу руки, и Блейз сказал:
— Если хочешь проскочить в комнату до того, как все вернутся с ужина, то — прошу. Медальон Салазара, — сказал он портрету, и проход открылся, хотя кавалерист был весьма этим недоволен.
В гостиной были только Дафна с мальчиком-второкурсником, которому она терпеливо что-то объясняла, однако появление Нотта заставило её оторваться от конспектов.
— Ты всё-таки вернулся, — скорее утвердительно, чем вопросительно произнесла она, инстинктивно скрещивая руки в защитном жесте. Она прекрасно знала, что этот человек, будучи патрульным в прошлом году, ловил по поручению Кэрроу ребят из ОД, в том числе её сестру-гриффиндорку, и с удовольствием применил бы к ней Круциатус, если бы его планы каждый раз не срывались.