Я отбросила лист, словно он ядовитый, и почувствовала, как стремительно краснеют щёки, а ещё изнутри поднимается раздражение и злость. Да… да как она… Что это вообще такое?! Не буду я это делать! И пусть сколько угодно жалоб пишет градоуправляющему! Смущённая и растерянная, я прошлась по комнате, нервно сплетя пальцы. И Дину не покажешь, да я сгорю со стыда, если он прочтёт это. Покосившись на письмо, после некоторого колебания осторожно подняла его за уголок, сложила, стараясь не смотреть на строчки, и отодвинула на край стола. Потом села обратно, и принялась разбирать другие послания, не такие откровенные и наглые. Успела просмотреть только три письма, как снизу раздался приглушённый звук звонка. Не подозревая никакого подвоха, спустилась и открыла дверь.
- Привет, - Леона радостно улыбнулась, накрутив на палец светлый локон, и глядя на меня невинными глазами. - Впустишь?
- Дина нет дома, - сухо известила я, не имея желания общаться с этой женщиной.
- А я к тебе, - Ходящая продолжала улыбаться. - Ты получила моё письмо?
Мои щёки снова вспыхнули, и я поджала губы.
- Получила. Извини, не могу выполнить, - мы по-прежнему стояли на пороге, впускать Леону в дом в отсутствие остальных не хотелось.
Неприятная гостья изобразила расстроенную мордашку.
- А что так? Это же всего лишь копия будет, настоящий Дин твой с потрохами, - хотя сказано это было легкомысленным тоном, в глубине глаз я заметила мелькнувшую злость. - Ну что тебе стоит, Валя, а? Порадовать меня в день рождения?
- Всего хорошего, - попрощалась я, и аккуратно закрыла дверь, хотя очень хотелось хлопнуть со всей силы.
Даже не знаю, что больше задевало, то, что она так нагло высказала свои желания, или явная симпатия к Ходящему. А ещё, только представив, что Леона могла делать во сне с копией Дина, становилось совсем не по себе от смущения. До самого прихода беловолосого я не находила себе места, взбудораженные эмоции никак не хотели успокаиваться, хотя изо всех сил старалась делать вид, что всё в порядке. Дин и Ори вернулись часам к пяти вечера, и мы пошли кушать - частично готовка помогла успокоиться. Про Леону я промолчала. После позднего обеда разошлись по своим комнатам, и тут я запоздало вспомнила, что не избавилась от письма блондинки, только закопала его куда-то в ворох остальных.
- Ну как, много заказов на эту ночь? - улыбнулся Дин, сняв куртку и аккуратно повесив на спинку стула.
- Не очень, - рассеянно ответила я, сделав вид, что в задумчивости перебираю конверты, а сама искала злополучное письмо. Пока Дин будет переодеваться, как раз выброшу.
- Валюша, а ты бы хотела поехать на недельку за город? У меня там дом есть, на берегу реки, а здесь скоро жарко очень станет, - из спальни спросил Ходящий.
- Было бы здорово! - с энтузиазмом отозвалась я. Да где же этот конверт?! - Мне нравится природа…
- Что случилось, милая? - Дин остановился на пороге, и я вздрогнула от неожиданности.
- Н-ничего, - как можно естественнее ответила я, бросив на него косой взгляд.
Он в несколько шагов оказался рядом, притянул меня к себе, и обнял одной рукой, другой приподняв голову за подбородок.
- Ты рассеянная, Валенька, и напряжённая какая-то. Что произошло, пока меня не было?
Да, Дин чувствовал меня не только во сне.
- Леона приходила, - пришлось сознаться, вновь отчаянно покраснев.
- Зачем? - Ходящий нахмурился.
- Про письмо поговорить, - совсем смутилась я, и голос упал до шёпота.
- Какое письмо?
Высвободив подбородок, посмотрела на стол, и нашла наконец нужный конверт.
- Вот…
Не выпуская меня, Дин взял, прочитал, и смял лист, но лицо его осталось непроницаемым.
- Я поговорю с Леоной завтра, - мягко ответил он, и прижал меня к груди. - Она нас больше не побеспокоит, Валенька, ни здесь, ни во снах. Хочешь, погуляем вечером?
…Этой ночью и случилась первая странность, живо напомнившая, что не всё так хорошо в моей жизни. Дин привёл в сон одной девочки, приславшей письмо с просьбой, и я, стоя на улице с маленькими, казавшимися игрушечными, домами, приготовилась работать с Нитями. Сам Ходящий вернулся в Кинатру - мы так делали всегда, чтобы мне ничего не мешало. Он всё равно чувствовал, где я нахожусь. Неожиданно дверь одного дома открылась, и оттуда вышла собачка, вроде обычная, только совсем маленькая. Она держала в пасти синий конверт. Я отчего-то сглотнула, но присела и взяла послание. В том, что оно именно мне, не сомневалась.
“Спряталась? А я нашёл”. Всего два предложения, но от них паника затопила сознание, я начала лихорадочно оглядываться, пятясь по улице, и ожидая, что вот-вот появится мужчина с огненным взглядом и волосами…
- Ло? - сзади обняли сильные руки, а в знакомом голосе звучали нотки тревоги. - Что случилось, счастье моё?
- Письмо… - сиплым голосом ответила я, прижавшись к Дину.
- Опять? От Леоны?
- От… от Райксо, - выдавила я, расстроено наблюдая, как послание распадается прямо в воздухе синей светящейся пылью.
Дин резко выдохнул и развернул меня к себе.
- Что там было? - разноцветные глаза вгляделись в моё лицо.
- Он сказал, что нашёл меня, - я вцепилась в рубашку Дина, дрожа, как от холода. - Дин, Дин, он же не может сюда проникнуть, да?! - в моём голосе слышалось отчаяние.
- Нет, хорошая моя, не может, - он успокаивающе погладил по голове, и тут же добавил с беспокойством. - Но его Ходящая может. Пойдём-ка на твой пляж?
- А… а сон? - мне стало совестно, ведь ребёнок просил, а тут я со своими эмоциями…
- Отдохнёшь там немножко, и вернёмся, - Дин убрал прядь с моего лба заботливым жестом. - Только я не уйду, подожду, пока ты всё сделаешь.
Зажмурилась и молча обняла его, прижавшись щекой к груди. Дин вздохнул, крепко обхватил, приподняв над землёй, и мы куда-то шагнули - хотя, почему куда-то, я чётко представила, что хочу, чтобы Дин принёс меня на берег моего укромного пляжа возле известнякового обрыва.
В спину ударил свежий порыв ветра с запахом йода и соли, и я открыла глаза, убедившись, что в безопасности. Солнышко светило вовсю, волны лениво набегали на песок, и вдруг захотелось искупаться. Отпустила Дина, отступила на шаг, и снова зажмурилась, превращая штаны и рубашку с коротким рукавом в купальник, и только услышав резкий вздох, запоздало вспомнила, что Дин же меня видел до сих пор одетой. В Кинатре ещё не очень тепло для купания было, спала я в длинной ночной рубашке… Ой. Сначала отвернулась, а потом уже посмотрела на переливающееся в лучах солнца море, остро чувствуя спиной взгляд Дина. Ласкающий, медленный, скользивший вдоль тела, как лёгкое пёрышко, отчего появилось ощущение сродни щекотки. Передёрнув плечами, я поспешила к воде, чувствуя волнение, и странное томление, вдруг стало жарко и грудь сдавило от неясных желаний. Прохладная вода оказалась как нельзя кстати, чтобы немного охладить пылающие щёки, и заодно скрыться от разноцветных глаз Ходящего. Вот чёрт. А мне ещё обратно выходить…
Я плавала долго, набираясь смелости вернуться на берег, и всё время чувствовала, что Дин наблюдает за мной. Я знала, он не сделает мне ничего против моей воли, но… похоже, между нами стояли только моё чувство вины и непонятная робость, страх перед собственными желаниями, смутными и не вполне понятными. Точнее, как раз понятными, но… я не знала, как преодолеть ту последнюю ступеньку, разделявшую нас с Дином, хотя прекрасно понимала и чувствовала, как ему с каждым разом всё тяжелее вовремя остановиться. А мне тяжелее останавливать его…
Наконец, всё же решила вернуться на берег, не вечно же в море сидеть. Повернувшись, обнаружила, что Дин сидит, уткнувшись лицом в сложенные на коленях руки, и мне видна только его макушка с белыми прядями. Неожиданно вспомнила, какие они приятные на ощупь, хотя и не такие мягкие, как, например, мои волосы. И мне нравилось их перебирать, зарываться пальцами, и чувствовать, что Дину тоже нравится… Краска тут же залила щёки, и я порадовалась, что Ходящий сейчас не смотрит на меня. Медленно выходя из воды, не сводила с него взгляда, сердце гулко билось в груди, а горло перехватывало от… не знаю, от чего, от каких-то не вполне оформившихся мыслей, желаний, будораживших кровь маленькими гейзерами. Я не понимала, что со мной происходит, куда вдруг делось смущение и неловкость, всегда охватывавшие, когда замечала, как Дин на меня смотрит, думая, что не вижу. Тихонько подошла, пытаясь справиться с дыханием, ставшим неровным, прерывистым, и присела на полотенце, осторожно коснувшись светлых прядей. Ходящий вздрогнул, но головы не поднял.