Какой-то гиббон, растолкав всех, кто стоял в дальних рядах толпы, вышел на первый план, но сильно к вожаку не приблизился. Один удар такой дубины как у него мог лишить оппортуниста жизни. Потом он повернулся к стаду, тем самым принимая на себя функции оратора, создавая параллельный митинг.
— Дайте нам этого старого педераста, пора строить нормальное общество! В конце концов, уже все нормальные племена построили свои государства, нам тоже пора, что мы, рыжие что ли!?!
— Это еще что за обезьяна? — крикнул кто-то из стада.
Дубины поднялись в воздух, послышался дикий обезьяний лай и улюлюканье, разноцветные и по-разному испачканные шкуры затрепетали в воздухе в знак протеста против выступления этого персонажа. Это основная эпоха, знаменующая потом собой эру потребления. И сейчас эта эпоха начиналась со слов вожака, поднимающегося над стадом.
Где-то на заднем плане молодежь занималась пикапом, другая её часть пыталась решить собственнические вопросы на право обладания тем или другим ресурсом — грубо говоря, еду делила. А в небе проплывала луна, стыкующаяся с солнцем — черный диск наползал на светлый, но с земли этого пока видно не было. Вой и гогот, вызванные группой обезумевших питекантропов, нарастали в прогрессивной пропорции от числа молчавших. Взрывы криков распространялись от эпицентра к периферии, задевая даже тех, кто кричать и не собирался.
Пользуясь случаем, группа активистов схватила того оппозиционно настроенного гиббона и унесла из круга собравшихся. Ясное дело, что при нехватке продовольствия в их большом стаде надо воспользоваться любой возможностью прокормиться. Через двадцать минут он был зажарен и съеден под общее улюлюканье толпы — источником и гарантом нерушимости нового строя.
В этот момент вождь прорычал, что пора идти на север, туда, где еще находились источники пропитания. Стадо завыло снова. В рамках постиндустриального общества спросом будет пользоваться то, что взывает к методологическим установкам любой нации, этноса или общерегиональным ценностям. Только поэтому в мультфильм, известный нам с детства, включили забавную реплику, брошенную намного раньше тем вожаком (таким же гнусавым голоском): «А мы идем на север! А мы идем на север!!!»
Только когда вся эта клокочущая, шевелящаяся масса тронулась в направлении на полярную звезду, черный диск закрыл солнце, стало темно. И это вызвало ужас.
Единственным питекантропом, кто не упал на колени, влекомый закостенелым анимизмом, был шаман Далл. Он стоял в отдалении от основного стада, наблюдая за прекрасным природным явлением, которое не каждый день увидишь. Стоял и не боялся. Природа, а может, сами духи, наградили его возможностью и желанием посещать далекие миры духов, полные причудливых вещей. Там, где граница между реальностями стерта и превращена в большой забор, духи взывают к живым, а живые взывают к духам. Как? А как мы уповаем на провидение или ставим свечку в церкви? Духи помогают нам, но никогда не забывают о своих должниках.
Шаман Далл мог присоединяться к тому миру, мог видеть вещи, которые раньше не видел, но не мог передать их зверям своего стада. Те все ровно ничего не поймут его, а если и поймут, то власть над стадом будет утеряна. Частично это было проклятьем, общаться с непросвещенными, ничего не видящими животными, но само обладание тайным знанием делало его гордецом, уважаемым гордецом, которому все позволено. К сожалению, нет тех, кто мог бы по достоинству оценить его могущество. Только другие шаманы других племен, которых он видел в том мире, которые тоже посещали забор и проходили в узкую калитку между двумя различными вселенными. Но ближайший из них вел свое стадо в семи неделях пути от этой горы, это очень и очень далеко. Не было возможности, увидеть его в реале.
Кругом была тишина. Это похоже на полет большой птицы, закрывшей крылом небо. Тот, кто пикнет, немедленно будет схвачен этим небесным проклятьем. Природа замерла. Птицы перестали петь, не стрекотали кузнечики, даже ручей, стекающий с горы, казался теперь особенно тихим и далеким. Очевидно, ветер ослабил свой натиск, кроны деревьев стояли не колышась, не шурша, словно ждали развязки.
Лишь только светило снова начало источать и лить свет на землю, все ожило, стадо поднялось с земли и неровным табуном двинулось на север. Шаман шел за ними, точно зная направление движения. Еще вчера духи показали ему, где искать еду, а где искать её бессмысленно. Опираясь на это знание, он поведал вожаку о направлении, вожак согласился, убедил самого себя, что опасный и длительный переход просто необходим для выживания, а потом произнес речь, сформировал этим общественное мнение, и повел стадо.