нино, по-прежнему обильно даря окружающему пространству облака сверкающих блестяшек. Она долго усаживалась, пытаясь совладать с пышностью непослушного платья, но всё же одержала над ним победу, потерла ладони, поднесла их к клавишам и начала играть. Из под ее ловких пальцев одна за другой полились задорные мелодии, которые я, кажется, в детстве уже слышал и не раз на многочисленных утренниках. Играла Генриетта Васильевна с отдачей, то припадая на клавиши, то тут же отдаляя декольте от инструмента, то потряхивая головой в такт, то наоборот замирая на лирической ноте. И как в какой-нибудь сюрреалистической постановке всю эту задорную череду звуков каждые пять секунд дополнял истошный крико-рык свежеиспеченного дракона - хранителя классных журналов. -Трам парара ра ра рам,- пело пианино. -Ууууээээээрррррр агрыыыыыхххх,- извергал из себя дракон, с усилием протискиваясь в роль. Но Генриетте Васильевне это совершенно не мешало, она лишь начинала играть чуть громче во время моих проб голоса. Профессионал, что тут скажешь. В таком ключе мы насиловали воздух еще примерно с час, до момента, пока в дверь не просунулось лицо какого-то третьеклассника. -Гриетта Васильна, там уже все собрались, вас просили позвать! -Иду-иду Санечка, скажи через пять минуток будем. -Ага,-кивнул головой конопатый Санечка, кинул на меня любопытный взгляд и скрылся за дверью. В коридоре уже отчетливо был слышен непокорный гул детских голосов и топот множества беспокойных ног, мечущихся туда обратно. Иногда в этот фон вклинивались фразы типа: «Андрей! Я кому сказала по рекреации не носиться! Ну-ка встал к стене и стой спокойно! Денис! К тебе это тоже относится!» И на короткий срок топот становился чуточку тише. На очень короткий срок. Неумолимо приближалось начало праздника. Я нервничал, фея сияла. Само действо должно было проходить в актовом зале. Понял я это по команде какого-то строго голоса, благодаря которому галдящая за дверью толпа, ни на секунду не прекращая волнений, стала удаляться куда-то в даль. Выждав, пока в коридоре в свои права снова вступит тишина, Генриетта Васильевна тихонько открыла дверь, оглядела опустевшее помещение и жестом пригласила меня следовать за ней. Мы спустились по главной лестнице на второй этаж, где и располагался тот самый актовый зал. Но дверь с заветной табличкой мы миновали и повернули за угол, где обнаружился вход в подсобные помещения и за кулисы. Хотя закулисьем это назвать было трудно: сцены как таковой зал не предусматривал, а все действующие лица прятались за сшитой из чего попало простынёй, протянувшейся от потолка до пола и почти на всю ширину зала. Между простыней и стеной оставалось не больше полуметра пространства, поэтому Пятеркина, Двойкина и прижимающий к себе свой хвост дракон стояли плечом к плечу и невольно наслаждались затхлым запахом этого импровизированного задника. Кстати, фея Двойкина представляла из себя сухонькую учительницу математики, от которой пахло сигаретами и коньяком. Одета она была не в пример менее образно, чем Генриетта Васильевна. Складывалось ощущение, что она просто пришла в своем и, наверное, я был очень недалек от истины. В руках она держала мятые листы бумаги, на которых от руки были нацарапаны какие-то слова и диалоги. По сверкнувшему беспокойством и претензией взгляду Генриетты Васильевны я догадался, что Двойкина покусилась на святое и таки увековечила на листах объясненную ей роль, которая была явно сложнее чем у меня. Отрицательный персонаж, что еще от нее можно было ожидать... Я переминался с ноги на ногу посреди этого молчаливого конфликта в трепетном ожидании. В зале властвовал перебравшийся из коридора гомон, еще больше ощетинившийся строгими выкриками женщин, которые пытались его же укротить. Все это незримое бурление голосов дополнительно сопровождалось забойными детскими песенками, которые лились из хрипящих колонок с противоположного конца зала. Видимо это местный диджей создавал антураж праздника. Не знаю сколько прошло времени, драконам часы не выдают, но, наконец, музыка стихла, что было сигналом к началу соревновательного представления. Генриетта Васильевна коротко выдохнула, сплюнула чрезмерно налипшие на губы блестки и, обойдя задник, выплыла к аудитории. Зал разразился аплодисментами и характерным смехом. Именно такой смех ставят за кадром в забугорных комедийных сериалах. Далее Пятеркина, поприветствовала присутствующих и повела пространный монолог, в котором подробно изложила суть назревшей проблемы с журналами, указав на виновницу случившихся беспорядков. По окончании монолога на сцену была приглашена коварная Двойкина, которая ничтоже сумняшеся вышла прямо со своими шпаргалками А4 и, судя по интонации, просто зачитала в слух принадлежащую ей часть текста. Причем так обычно террористы зачитывают свои требования, но, учитывая ее роль, такая подача информации только усилила эффект сказанного. Аудитория ответила громким улюлюканьем. Откуда-то с галерки даже послышались негромкие угрозы. Я же остался один в ожидании главной битвы и незаметно наблюдал за шоу через маленькую прореху в полотне задника. После знакомства с антагонистом начался процесс деления на команды с присвоением каждой из них уникального названия, которое по задумке должны были на ходу придумать сами участники. Мнения категорически разделились, поэтому в каждой команде было решено голосовать. Но в таких обществах демократия не работает, поэтому безоговорочно победил авторитет приставленных к командам контролирующих педагогов с их Малинками, Белочками и Цыплятами. Причем цыплята всей командой сразу как то особенно погрустнели. Череда конкурсов радовала свежестью и оригинальностью решений. Для детей конечно, потому как они даже не догадывались, что сейчас не просто соревнуются в скорости, ловкости и смекалке, а готовятся к неминуемо грядущему и очень ответственному периоду бесконечных свадеб и юбилеев, где им предстоит выдержать экзамен по тем же самым задорным конкурсам и викторинам. Через дырку было видно, как разматывались километры туалетной бумаги, карандаши пытались попасть в горлышки бутылок, бумажная посуда составлялась в наибольшую башню и, конечно, бедный осел снова и снова пытался найти свой картонный хвост с помощью ослепленных глазными повзяками детей. Веселье нарастало как волна цунами и незаметно подошел момент, когда я наконец должен был исполнить свою роль. -Ребята,-проголосила фея Пятеркина,- Мы почти победили злую фею Двойкину, но у нее остался последний и самый сильный козырь! Ее страшный и ужасный дракон! Команда была более чем ясна и я с жутким отрепетированным рыком вывалился в зал, чуть не сорвав к лешему злополучный задник. Немного порычав и побегав за испуганными от радости детьми я припарковался рядом с Двойкиной и замер в ожидании, до сих пор не зная, как меня все-таки собрались побеждать. Оставалось надеяться на находчивость Генриетты Васильевны и она её проявила. О как она её проявила! Порыскав по залу глазами, Пятеркина резко остановила взгляд на чем-то в дали. Присмотревшись, она обрадовано растянулась в улыбке и торжественно скомандовала: «Богатырь Антоша, помоги ребятам победить страшного дракона!» После небольшой паузы для осознания, из глубины зала поднялась и неумолимо двинулась в нашу сторону гора, которая еще утром занимала плексигласовую будку на входе. Да-да, это был тот самый робот-охранник, которого я избежал несколько часов назад. Видимо сейчас он был призван для охраны порядка на мероприятии. Здесь бежать было некуда, защищаться тем более нечем. Двухметровый Антоша возрос передо мной, заслоняя белый свет могучей фигурой. Генриетта Васильевна пулей слетала за кулисы и притащила нехитрое дополнение к образу неожиданного персонажа. В результате мне противостоял великан, на торсе которого с трудом сходилась импровизированная кольчуга из серой тряпки, а на макушку был натянут картонный шлем, сверкавший всем великолепием фольги для запекания. Я растерянно обернулся на мою «владычицу». Фея Двойкина, не обращая ни на кого внимания, индифферентно рассматривала свои ногти в ожидании развязки. Видя мою заминку, Генриетта Васильевна прошептала мне на весь зал: -Порычи еще на него! -Мррряу?- тонким голоском прорычал я. -Гыыы,-донеслось сверху от Антоши. -Да дракон не хочет сдаваться!-воскликнула добрая фея. «Хочу! Очень хочу!!!»- крутилось у меня в голове. «Антоша в бой!»- прозвучало как приговор и богатырь в мгновение ока исправил один из недочетов в моем образе дракона- резко научил меня летать. С воем реактивного лайнера он схватил меня за руку и ногу и стал бешено раскручивать вокруг своей оси над бьющимися в экстазе детьми. Мои органы сместились в сторону противоположную Антоше, а в мыслях повис вакуум. Мозг просто решил со мной не разговаривать до окончания полета. Сделав небольшое для детей, но бесконечное для меня количество кругов, Антоша замедлился и плавно опустил меня на занозистый паркет, причем так, что в процессе торможения я еще проехался по нему лбом. «Неужели выжил?»- первая мысль возникшая в голове тут же была застрелена следующей фразой Генриетты Васильевны: -Ребята! Наш богатырь ослабил дракона, но ему не победить негодяя в одиночестве! Давайте все вместе ему поможем! Следующие несколько минут меня с радостным остервенением тупо избив