ду, то мигом на меня ликвидируют с этой площади. Так что это в моих интересах тут исправно бдить. А потом и другие барышни местные про меня прознали, да и мужики тоже. Я им помогал тут как-то школу красить, так теперь они иногда сюда приходят на беседы под рюмашку с бутербродом. Думал, что когда про меня до директора новость дойдет, так точно турнут. Ан нет, он оказывается сразу просчитал, что выгоднее меня кормить, чем охранникам доплачивать и с тех пор я тут вообще своим стал. -Можно сказать повезло вам. -Ну да, очень повезло! В моей ситуации вообще почти королевские условия достались! -А чего тут случилось-то, что целый корпус сгорел? -Не знаю,-почесал щеку старик,- может проводка слабая была, а может детишкам физическое воспитание надоело, вот и подожгли. -Ну да, борьба с системой радикальными методами,-усмехнулся я. -Ага,-улыбнулся в ответ старик,-но зато у меня теперь крыша над головой есть! Ремонт, как я слышал, тут еще нескоро сделают, так что еще пожить вполне хватит. Для меня лучше не придумаешь! -Кстати, как я понимаю, спрашивать о причинах вашего нынешнего незамысловатого положения бессмысленно? -Да. Говорю же, рассказывать не люблю я про это. Оказался тут, значит так надо. -Пропили что ли всё?-как то неосторожно спросил я, но тут же осекся и смущенно замолк. Видимо уже сказывались последствия возлиянии. Несмотря на это Феликс Константинович просто налил еще стакан и повертев его в руках ответил: -Да нет, совсем нет. Не смог бы я через это сюда прийти, гордость бы не позволила. В любом случае судьбу не пропьешь, а если пропил, значит судьба такая. -Обычно так происходит когда опоры нет надежной, семьи там или друзей. -Отчего же, ничего это не значит. Вот у меня например дочка есть, Олей зовут,-вдруг оживился старик, но тут же замолчал и хмуро отхлебнул из стакана. -И она о вас не заботится никак?-удивился я,- Или она из тех, что родителей жилплощади лишают ради своей выгоды? -Типун тебе на язык!- осадил меня Феликс Константинович,-Совсем она не такая! Просто не сложились у нас отношения из-за меня. -Странно все это, что-то не срастается в вашей истории, но это уж ваше дело, не буду лезть. Феликс Константинович посмотрел на меня ясными глазами, совершенно не отражавшими содержимое желудка, вздохнул и проговорил: -Залез уже, да душу разбередил. Знаю тебя меньше часа, а уже о сокровенном приходится разговаривать. -Так это вы ж пригласили,-возразил я,-всё сами рассказываете! Я просто вопросы задаю, чтобы беседу поддержать. -Видимо неправильные вопросы задаешь. А может наоборот правильные... А может я просто новое лицо вижу впервые за несколько лет. В школе народ почему-то нечасто меняется, так что всё одни и те же собеседники. А ты как снег на голову и сразу с бутылкой! Вот меня и понесло на откровения. -Пока еще есть,-ответил я кивая в сторону недопитой настойки,-а мне реально интересно, как же так получилось: дочь есть, дома нет. -Дом есть,- Феликс Константинович похлопал ладонью по закопченной стене,-вот мой дом... теперь. Он замолк, уставившись на дно стакана, перекатывая по нему опоздавшие в рот капли настойки. Ладно,-наконец проговорил он,- давай расскажу, раз сам начал. Наливай еще, да побогаче и слушай. Я покорно выполнил команду, сделал глоток и обратился в слух. -Как я уже сказал, есть у меня дочка. Родилась она у нас очень поздно и росла в непростое время. Я тогда работал токарем на одном заводе. На каком именно не важно, главное, что денег платили не ахти. Жена перебивалась мелкими подработками, так что на жизнь хватало с большим натягом. Жили мы тогда все втроем в маленькой комнатушке в коммуналке. Шкаф раз, шкаф два- вот и еще одна комната получается. Так мы Оленьке детскую сделали и старались ей угождать во всех ее начинаниях, потому как, наверное, не было на свете более любознательного и активного ребенка, чем она. Постоянно что-то просила для своих занятий, а мы ей почти никогда не отказывали. Карандаши ей там всякие доставали с пластилинами, краски, кисточки, картон. А однажды мне на халяву перепал большой рулон белых бумажных обоев. Для поклейки даже нашей комнаты такого рулона бы точно не хватило, поэтому я его сразу отдал дочке, чтобы она сама им распоряжалась как ей хочется. Не было предела радости у Ольки тогда. Она с этим рулоном что только не вытворяла: и рисовала на нем, и маски какие то вырезала, и кукол клеила, и еще куча всего. Потом уже в школе увлеклась губной гармошкой и каждый вечер устраивала нам концерты. До сих пор слух сводит, как вспомню ту губную гармошку, но я все равно улыбался дочери и хлопал, потому, как всегда уважал ее даже самые громкие увлечения. В общем, за шкафом у нас постоянно кипела какая то творческая жизнь. А мы с женой просто старались все делать правильно, как бы тяжело не было. Нет, ты главное не подумай, что мы там голые-босые ходили, но и праздником на каждый день наш быт назвать тоже было нельзя. И вроде всё потихоньку и всё хорошо, но вот случилась беда. Жена слегла с тяжелой болезнью и через два месяца ее не стало. Нет слов конечно, чтобы описать как мы горевали с Оленькой, но ничего не попишешь, всё идет вперед, планета крутится. После смерти матери дочка стала в себе замыкаться и я уже не слышал как она с чем-то возится за шкафом или на чём-то играет. И даже губная гармошка стала тихо покрываться пылью на полке над холодильником. Именно тогда я решил, что не позволю Оле вот так вот потерять интерес к жизни, ведь я ж то знал какая она у меня на самом деле. Она заслуживала лучшей доли, гораздо лучшей, чем у нее была до этого. Я поклялся себе, что всегда буду помогать дочке, пока ей будет нужна моя помощь и самое главное никогда не стану препятствием у нее на пути. И я решил, что надо бы ей для начала чаще гулять, ходить куда-нибудь, видеть что-то новое, да просто воздухом дышать в конце концов. Конкретно, например, во всякие культурные учреждения мы за всю историю семьи вообще мало ходили, а ее всегда в силу натуры тянуло к прекрасному. Но с отцом она бы точно ни по каким музеям ходить не стала бы, всё-таки уже тогда возраст такой был, да и я музейщик-театрал еще тот. Я это все отлично понимал и поэтому придумал такую штуку: с каждой зарплаты я откладывал немного денег и так часто, как мог, покупал билеты, в театр или на экскурсию какую-нибудь или еще куда. Причем покупал сразу именно несколько билетов, обычно три, или если сверхурочно оставался, то четыре. Ей же говорил, что у меня есть знакомый, у которого большие связи и он по дружбе билетами делится бесплатно на всякие мероприятия. Только отдавал их с уговором, что она с кем-то из своих друзей-подруг пойдет, потому как иначе мне якобы перед человеком будет неудобно и всё в таком духе... -А вы прям так были уверены, что ей это вообще будет интересно? Или что у нее друзья согласятся пойти? И что у нее вообще есть друзья? -Вот ты невнимательный какой!- всплеснул руками старик,- Говорю же, у этой девчонки всегда была неуёмная тяга ко всему новому, да и сама она всегда была общительная, поэтому друзей, что во дворе, что в школе у нее всегда было хоть отбавляй. Как идешь её искать на улицу, так всегда знай, что моя Олька в той стороне, где громче всего ор и гам стоит. А тут еще и халява опять же, да и дополнительный вес среди друзей! Я конечно понимал, что по сути занимаюсь благотворительностью для людей, которых даже не знаю, покупая им билеты, но мне было не важно, главное, чтобы дочка была счастлива. Так что план вполне удался. Стала она по выходным выбираться в город. И смотрю: месяц прошел, два, три и моя Олька снова начала улыбаться. Постоянно рассказывала мне что-то из нового похода, буклетики показывала, фотографии. А я только слушал и радовался, что хоть к жизни ее смог вернуть. А затем у нее начал свой круг появляться таких же заинтересованных, как и она. И через год она уже стала сама выбирать куда им хочется пойти и только спрашивала меня, может ли мой таинственный знакомый достать туда билет. Я репу чесал, прикидывал, могу ли я такое потянуть и либо покупал ей билет, либо помогал с деньгами, чтобы она сама себе его купила. Олька уже подрабатывала тогда параллельно с учебой, так что проблем не возникало. А после школы она заявила, что хочет поступить в институт. Я, конечно, был только рад, даже прикидывал, как бы ей оплачивать обучение, если она вдруг сама поступить не сможет. Но дочь не подвела и поступила сама. Специальность сейчас не выговорю, у нее какое-то очень длинное название, да это и не важно. Знаю только, что с искусством связано, что и ожидалось конечно. Пока Олька училась еще и работу себе нашла в этом направлении, а так как энергии у нее было не занимать, то совмещать работу с учебой ей не составляло труда. Тем более, опять же, со школы работала. И вот к концу обучения моя Ольга Феликсовна уже дипломированный специалист с хорошим опытом работы по специальности. Я так был за нее горд! Когда она получала диплом, я окончательно понял, что всё сделал правильно и все мои труды и вложения не пропали даром, а вот они- стоят на сцене и получают корочку, которую я в свое время получать не стал. -А она у вас молодец!-искренне похвалил я дочь Феликса Константиновича,- Без опыта найти работу в желанной сфере, да еще и совмещать всю учебу. Это ж какое шило в попе нужно иметь! Я уже восхищаюсь. Прям очень! -А то!-старик даже приосанился на своем шатком насесте и гордо съел дольку мандаринки,-И это еще только начало было! Через несколько лет ей уже надоело