Выбрать главу
у. Уже через полчаса я сладко летел вниз по лестнице сознания, обнимая подушку. Утро бодрило неумолимостью. Я разлепил веки, тело медленно поднялось и село на кровати. Только через четыре минуты вслед за телом также поднялось и село на кровати сознание. Программа нигде не дала сбоя: я без запинки сходил в туалет, почистил зубы и приготовил завтрак. Все таки годы практики в этом нелегком деле не могли исчезнуть, не оставив опыта. Чайник шумел мне оды, пока я не спеша намазывал на хлеб кусок холодного паштета. Дожевав все, что было создано в качестве завтрака на это утро, я подошел к стулу, который, как водится у многих, исполнял для меня функции шкафа. Да-да, именно шкафа, потому как на этом стуле я натурально хранил вообще все свои вещи, не утруждаясь в их сортировке. Тем более, шкаф стоил немалых денег, а у родителей лишнего не было. А стул был. Именно поэтому он больше напоминал округлого тролля из прибалтийских сказок, нежели предмет интерьера. Я даже подумывал дать имя этому мягкому и такому родному, пахнущему дешевым дезодорантом, существу, но решил, что давать имя груде одежды это уже слишком тревожный перебор. Тем более у меня уже был холодильник Вадик. «Кстати, надо бы после зарплаты покормить Вадика, чтобы он потом покормил меня. Сосиски скоро поперек горла встанут»- подумал я, напяливая на себя вчерашние штаны. Холодный и мерзкий материал скользнул по бедру и тут я понял, что штаны не только вчерашние и кстати единственные, но еще и жутко мокрые, как впрочем вся одежда, в которой я вчера явился из плавания с Пашкой. Вынырнув вчера из нее, я напрочь забыл, что вода испаряется не так быстро под кучей таких же мокрых тряпок. Причина же отсутствия сменного гардероба в последнее десятилетие объяснялась банальной мыслью: «Зачем менять одежду, если я перестал расти?» Времени на просушку не оставалось, тем более, что утюг уже давно приказал долго жить, уступив место методу «побрызгаю на одежду само разгладится». Фена у меня по причине мужского пола не оказалось, а батарея скорее грелась сама, чем грела что-то вокруг себя. Может ещё паука за ней- мое единственное домашнее животное, но от этого проблема решения не приобретала. Судорожно разобрав тролля до скелета и не найдя ничего, что могло бы заменить штаны, я уже начал посматривать на шорты с мыслями «Закаляйся, если хочешь быть здоров». Но в этот раз здравый смысл с удивлением победил шальную идею. Нужно было что-то предпринимать. Одна только мысль, что я пойду на работу по ноябрю в одеянии из концентрированных сырости и холода заставила предпринять самый радикальный шаг. «Придется идти на работу в корпоративной форме»,- вынес я сам себе приговор. Через пять минут унылый динозавр уже шлепал по вчерашним лужам к источнику дохода и презрения. В офис я всё равно опоздал. Стрелка на настенных часах предательски перевалила на несколько минут за цифру двенадцать и оставалось только надеяться, что начальник либо сам опоздает, либо будет занят у себя в кабинете, либо скопытился нафиг... Честно говоря, ничего из этого не казалось правдоподобным по различным причинам. И надежды ожидаемо не сбылись. Не успел я, переходя порог, покрыть в мыслях нецензурной бранью пресловутые часы, как из-за офисной перегородки выплыл, благоухая дорогим китайским парфюмом, мой любимый начальник. Это был низенький, плотненький мужичок в брючках, которые ему были малы и пиджаке, который ему был велик. Лысеющая голова видимо с трудом нашла место для лица, поэтому и глаза, и нос, и тонкогубый рот были посажены максимально близко друг другу. Характерной его чертой было любовно-нервическое поглаживание позолоченного турецкого браслета на пухлом запястье во время праведного гнева или особого волнения. -Худоооожник,-сладко протянул он,- а чего это мы такие неторопливые? Денюжек совсем не надо нам, да? -Так это, Валерий Игнатич, переодевался как видите,- заметался я, заметив характерный жест в сторону браслета. -А где это ты переодевался, да еще в таком грязном и неубранном месте? Неужели в нашей раздевалке такой бардак?- тянул плешивый, указывая на мои изрядно заплеванные грязью динозаврии ноги в ботинках,- Давай я, значит, вызову сюда нашу уборщицу и мы с тобой вместе, весело и задорно ее уволим! А? Как тебе такое? -Валерий Игнатич, своя одежда пришла в негодность. Видите, даже пришлось в рабочем сюда добираться. -Вот это ты молодец, прям вижу тягу к труду и любовь к компании! Только ты уже 15 минут как должен быть ее символом на улицах нашего прекрасного города, но вместо этого пока стоишь передо мной, как пример недобросовестного отношения к своим обязанностям! За которые я кстати и плачу тебе деньги. И этих денег вдруг с этого момента стало меньше! Слышишь как они шелестят, упорхая от тебя? -Ну как так, я ж не опаздывал никогда! Зачем так сразу!- в такие моменты не до гордости, в моих мыслях вдруг сразу возник плачущий Вадик. -А кто за месяц целых два костюма привел в нелицеприятное состояние? А теперь, как я вижу, еще и третий на подходе, плюс опоздание! - Ну я ж его уже тоже выкупил, как и первые два, только теперь заранее. Да и не виноват я: дембеля в первый раз были слишком радостные, а дети во второй слишком похожи на дембелей по нанесенному урону. Очень сильно я провоцирую людей на эмоции в этом наряде! Не всегда положительные... -Вот видишь, сам признал, что работник из тебя плохой и безответственный,- не унимался Муссолини,- даже в прелестном, жизнерадостном костюме не можешь вызвать в людях чувство праздника и прекрасного! -Валерий Игнатич, я зеленый динозавр, провоцирующий людей на создание себе финансовых трудностей по средством их же финансовых трудностей. Вот если бы можно было дать мне в морду, вот тогда бы я, наверное, вызывал в них чувство праздника и прекрасного. Весьма не понравилась мне эмоция, проскочившая на лице директора после этой фразы. Я прям ощутил ее всем своим динозаврим существом. «А ведь додумается гад»,- проскочило у меня меж висков. -Хм, все таки нет,- чуть подумав отверг сам для себя эту явную мысль начальник,-но затея, конечно, чудо как хороша, особенно с такими сотрудниками! Я напряженно смотрел в пол, запоминая волшебные узоры линолеума и стараясь представить себя бабочкой далеко далеко... -Всё, шуруй на место заработка,- подытожил рабовладелец,- и сегодня, чтоб листовки не по три штуки в одни руки, а как положено! Могу внезапно проверить, запомни! И улыбаемся, улыбаемся! По пути к перекрестку я размышлял: а не сильно ли я унижаюсь за хорошие по меркам такой работы деньги и относительно свободный график? Вот почему сразу после разговора с начальством на неприятные темы, где ты главный злодей, желание уволится всегда так сильно, но очень быстро отпускает с каждой последующей мыслью о неизбежной нужде и поиске нового, не факт, что лучшего, места? Здесь я хотя бы выбираю дни, когда мне ненавидеть весь мир в течение шести часов с перерывом на обед и погреться. Да и опять же, ничего сложного и ответственного: отдавай бумажки, да нарабатывай сумму. Люди за меньшее и в худшем виде работают. Эххх, мысли, которые убаюкивают. Как будто кто-то стоит за твоей спиной и мягким голосом мурлычет: «Успокойся, не бери в голову, все и так хорошо». И вот начальник уже не такой плохой и работа твоя не пыльная и денег скоро дадут... И ничего, ничего, все будет, потом, возможно даже со мной и лучше. Сейчас же нужно идти на перекресток, чтобы снова утопить этот день в потоке бессмысленного, но зато оплачиваемого труда. А термитник без королевы уже гудел своими делами. Тучи разнообразно одинаковых лиц плыли со всех сторон. Они сталкивались, ругались, не обращали внимания. Кто-то хватал из моих рук листовку, бегло смотрел на разворот и тут же выкидывал в ближайшую урну. Большинство шарахалось так, как в принципе и должны шарахаться люди от ярко-зеленого динозавра в центре города с сомнительной макулатурой в лапах. Попадались и, как я их называю, вежливые или стеснительные: они брали листовку для того, чтобы просто взять листовку, чтобы не обидеть непонятного человека, на которого им на самом деле плевать. Такие персонажи шли дальше ближайшей ко мне урны, попутно разыгрывая целое представление под названием «Мнимый интерес» в трех действиях. Действие первое: взять листовку. Действие второе: сыграть убедительно спиной, что им это интересно. Действие третье: выкинуть эту бумажку к чертям в урну за пределами моего взора. Мне же было одинаково серо вообще на всех. Одинокий музыкант с гитарой сипел что-то в микрофон, перекрикивая шум собственного генератора. Я уже успел разучить его репертуар, несмотря на явное расхождение во вкусах, и даже немного подшёптывал ему в такт. Мелкий бизнес в лице стойких хлопчато-бумажнык бабулек как обычно выстроился шеренгами для бесперебойного снабжения населения домашними заготовками. Ввиду того, что я никогда не видел, как они сюда приходили и каким образом исчезали, я сделал вывод - они здесь были всегда. Возможно, подобно тем пробивным одуванчикам- просто выросли из трещин в асфальте, чтобы из сезона в сезон одинаково радовать нас плодами своей жизнедеятельности. Догадка подтверждалась тем фактом, что с каждым годом на улицах города их становилось больше, хотя по определению должно быть наоборот. Хотя вообще они мне даже нравились, было в этом всегда что-то простое и немного теплое... Но бесспорным лидером по производству тепла в моей душ