Выбрать главу
е, особенно в ненастные дни, был огромный, во всю стену какого-то обшарпанного здания, экран. По его глади проносились счастливые лица обладателей ипотечного жилья, холеные образы неведомых мне певцов и певиц, а также виды недоступных забугорных пляжей. За время, что я работал на этом оживленном перекрестке, сей экран стал для меня не просто источником фантомного тепла, но и настоящим коллегой по роду деятельности. Мы оба в здешнем клокочущем мире обязаны были являться яркими символами чужих амбиций и в тоже время быть настоящими невидимками перед лицом толпы. В любую погоду и любой армагеддон, без исключений, всегда, когда мне скажут, а его включат. Правда я немного завидовал экрану: для него быть ретранслятором нелепого креатива было сутью и настоящим предназначением. Для меня же все это являлось лишь промежуточным пунктом без определенности. Может, если бы этот костюм и эти листовки стали для меня истинным смыслом и источником самоутверждения, я был бы уже сейчас счастлив. Но мне приходилось желать большего. Наконец, день снова свалился в час пик. Одноцветные массы потянулись ко входу в поземелье и к остановкам аквариумов. Листовки я волшебным образом успел раздать еще до этого времени, поэтому по условиям договора с конторой мог быть свободен. «А лысый то опять впустую пугал. Хоть бы раз пришел. Уже даже интересно, как он вообще представляет себе эту «внезапную проверку?»,-заключительным аккордом мелькнуло у меня в голове. Сунув руки в заботливо прорезанные дизайнером динозавра карманы, я не спеша зашагал по направлению к своему дому. Звонить Пашке не хотелось, да и было бессмысленно, так как в карманах отсутствовала материальная поддержка нашей встречи. Пашка бы и так со мной пообщался, но бродить по улицам вхолостую, да в возможное ненастье совсем не хотелось. Еще свежа была память о вчерашних подвигах двух подводников. Так что было решено сразу идти домой и наконец досушить спасительные штаны. Суровые здания, по примеру бабулек, встали плечом к плечу и стенка на стенку, грозно нависнув над головами прохожих. Изредка шаловливые капли срывались с карнизов и старались наперегонки залететь какому-нибудь случайному пешеходу в максимально нагретое место. В этом смысле их очень должно быть огорчают обладатели капюшонов, лишенные удовольствия от стекающей ледяной воды по телу. Я шел подальше от этих игрищ, стараясь не наступить на наглых голубей, которые так и норовили то попасть под ботинок, то залететь в глаз. В голове было пусто, как в карманах. Казалось, ничего не может сейчас вывести меня из этой отрешенности, которая всегда была моей спутницей по дороге домой. Но не в этот вечер. Внезапно краем глаза я заметил нечто, моментально вернувшее меня на тот перекресток и вызвавшее волну тоски. От неожиданности я резко остановился и услышал кучу ободряющих комплиментов от граждан, шедших вплотную позади меня. Наскоро отизвинявшись, я повернулся к источнику моего спонтанного внимания. Передо мной возвышались дубовыми стенами старинные двери с огромными железными ручками. Казалось, что сначала построили эти двери, а уже потом само здание, которое было вполне им подстать: огромное и беспрекословное. Над дверями расположились неизвестные науке, да и самому скульптору каменные существа, безмолвно взиравшие на меня сверху. А под всем этим великолепием, на мокрой, грязной каменной плите стояла маленькая оригами-кошка цвета моих ненавистных листовок. Именно эти цвета задели мой уставший взгляд, всколыхнув море уже почти угасших дневных эмоций. Но теперь, подойдя ближе, я смотрел уже на нечто совершенно новое. Видимо кто-то донес выданную мной бумажку до сюда и по дороге сотворил данное цветастое существо. Странно, но почему то я, так ненавидевший всем сердцем эту макулатуру, вдруг проникся к крошечной фигурке, гордо стоявшей у моих ног. Как порой с помощью незамысловатых движений, например, легкого мазка, удара молотка по долоту или, как в этом случае, ловких манипуляций с изгибами бумаги люди превращают обыденное в трогательно прекрасное. Непонятным оставалось только одно: зачем кому-то оставлять такое, пусть нехитрое, но творение на холодном камне? Хотя может тайны никакой и нет, а все это просто удачное стечение обстоятельств и бумажная кошка, выкинутая в сторону двери просто удачно приземлилась на все четыре лапы, как и подобает представителям семейства кошачьих. Все эти романтические размышления невольно вызвали у меня улыбку и мне захотелось поднять фигурку, чтобы получше ее изучить. Я наклонился к кошке...дальше лишь темнота и короткое ощущение липкой мостовой на щеке... -Антонина Георгиевна, а удар держите, даже несмотря на возраст! -Ну вас, Абрам Савелич, я тут по дурости чуть человека к всевышнему не отправила, а вы все шутки шутите. -Полно вам так убиваться! Дышит же, вон даже ножкой дрыгает, значит все хорошо будет! Такой диалог прорвался сквозь свист в висках. Я пошевелил пальцами- вроде все десять на месте. Пальцами на ногах решил пока пренебречь и для начала открыть свинцовые веки. Тусклый свет ударил по глазам. Проморгавшись и, наконец, убрав мутную пелену, застилающую обзор, я не шевелясь вперил взгляд в два лица, которые разглядывали меня с обеспокоенным любопытством. Под телом ощущалось нечто ворсистое, слегка влажное и пахнущее валерьянкой. Как потом выяснилось, это был бескрайний шерстяной платок виновницы моего неожиданного отдыха. -О, кажется жертва вашей невнимательности приходит в себя!- сказало лицо мужчины с небольшими усиками и в очках с круглыми зеленоватыми стеклами. -Живой, живой, правда живой!- обрадовалось лицо номер два, принадлежавшее носатой старушке с повязанной вокруг лба косынкой, на которой большими буквами красовалась надпись «Мы против...» Конец надписи, к сожалению, затерялся в бесконечных складках, поэтому с чем была так не согласна пенсионерка оставалось загадкой. -Как мы себя чувствуем?- навис прямо надо мной мужчина в очках, немного покачиваясь взад-вперед,- Не тошнит? На сладкое не тянет? Сколько пальцев видим? Перед моим носом образовалась рука в изумрудной перчатке с вытянутым указательным пальцем. -Нет, нет, один вроде,-сипло выдал я ряд ответов,- А что собственно приключилось? -О, это презанимательная история!- обрадовался мужчина,- Антонина Георгиевна, разрешите именно мне поведать ее нашему потерпевшему? Старушка, нахмурясь, махнула рукой. -Благодарю!,-продолжал человек в очках,- Так вот какая оказия вышла. Наша несравненная Антонина Георгиевна, значит, занималась тем, что ей дается божественно хорошо, то есть мыла пол. Но во время этого процесса имеет место быть одна небольшая проблемка: вода в ведре быстро становится непотребно грязной и, как следствие, ее необходимо менять. Так как по определенным причинам опорожнить ведро и налить новой воды в здании сейчас не представляется возможным, то Антонина Георгиевна отправилась с этой миссией в соседний корпус. До сегодняшнего дня ей это удавалось без происшествий. Но сегодня ваша голова ненароком испортила всю статистику! Дверь у нас дюже тугая, поэтому обычно мы все открываем ее порывистым движением ноги и Антонина Георгиевна не исключение. Так и получилось, что вы случайно стали жертвой этого процесса. -Фу ты, опять загнули, не разберешь!- всплеснула руками обладательница мощных ног,- Да просто шандарахнула я его случайно дверьми по башке и весь сказ! Развели тут новость! -Ну ну, не ругайтесь,- улыбнулся мужчина,- Я лишь считаю, что наш гость имеет право знать всю цепь событий, приведших его на наш диван для раздумий. Кстати, дорогой друг, не желаете ли попытаться подняться и сесть или пока это преждевременно? -Не знаю, попробовать можно,- ответил я, прислушиваясь к утихающему гулу в недрах головы. -Превосходно! Антонина Георгиевна, давай-те ка подсобим молодому человеку! Не успел я открыть рот, чтобы вежливо отказаться от помощи, как меня схватили с двух сторон за руки и волевым движением укрепили в сидячем положении. В голове что-то качнулось, пару раз ударилось о стенки черепа и замерло. -Так то лучше!,- явно радовался процессу мужчина,-Возможно вы чаю хотите? Антонина Георгиевна, чаю гостю сварганьте, будьте любезны! Старушка сурово кивнула и заскрипела башмаками куда-то вдаль по длинному коридору. -Да мне как-бы домой...-начал было я. -Ничего не хочу слушать! Вы пока еще болезненно бледный, да и мы до сих пор не принесли положенных извинений! Да, также прошу прощения за бестактность, я вам даже еще не представился! Мужчина вытянулся во весь немаленький рост и громогласно произнес: -Абрам Савелич Сыромятов, хозяин и руководитель данного заведения! Прошу чувствовать себя у нас комфортно! Но вы называйте меня просто по имени, Абрам. Старить меня полным именем- отчеством имеет право только Антонина Георгиевна, потому как упряма весьма. Теперь, когда перед глазами перестали летать непонятные светящиеся объекты, я наконец смог рассмотреть своего нового знакомого. Выглядел он, мягко говоря, странновато: начищенные черные остроносые ботинки резко сменялись зелеными зауженными штанами, которые в свою очередь перерастали в приталенный пиджачок глубокого черного цвета. В петлице пиджачка кокетливо расположилась желтая роза. Под пиджаком обнаруживалась зеленая, в цвет брюк, рубашка с огромным воротом, который двумя треугольниками растекался по узким плечам Абра