аю, поэтому конечно я готов компенсировать вам хлопоты и даже дать возможность обогатиться! После этих слов на лице Валерия Игнатича невольно появилась хищная улыбка и он стал нервно теребить свой браслет. -Я вас слушаю,-тщетно стараясь не выдать волнения мурлыкнул он. -Итак,-Леонид хрустнул пальцами и облокотившись на стол наклонился поближе к плешивому,-Уговор такой: я забираю у вас сотрудника и он показывает мне себя во всей своей творческой красе. Я видел его работы, но не могу утверждать, что он сможет сделать подобное чудо еще раз, как и то, что это вообще его работы. Тут ,как бы я ни доверял Паоло, всё-таки мне нужно составить своё мнение. В бою, так сказать. Ну, а насколько он хорош может показать только одно- деньги! Его первую работу я сразу выставлю на аукцион и планирую немало с неё получить. Благо у меня есть отличные связи среди обеспеченных знатоков. Так решится оставлю я его как личного художника или нет. Мы посовещались с Виктором и он согласен часть выручки отдать непосредственно вам, как гонорар за ускорение дела. Дальше он сам расскажет. Виктор, вам слово! Я подошёл к столу и встал между Лонгом и Женем, оперевшись на стол кулаками. Заглянув в нелюбимые глаза начальника, я обнаружил там необходимый алчный интерес, что вполне меня устраивало. -Двадцать процентов,-чётко проговорил я. -А может сорок процентов?-сразу начал торговаться старинный прохиндей. «Клюнул!»- с восторгом подумал я. -Двадцать пять!-продолжил я игру. -Давай ни нашим, ни вашим- тридцать процентов и я тебя сейчас же отпускаю без претензий! -Хорошо, по рукам, Валерий Игнатич,-я как мог сохранял серьёзность,-Только из-за нашего долгого сотрудничества, но вы должны мне выплатить три оклада для поддержания жизнедеятельности творца. На этом месте директора передёрнуло и он мрачно посмотрел на меня исподлобья. -А не много ли просишь?-скрипнул он зубами. -Сколько заработал. Я часто с вами не соглашался по поводу удержаний с зарплаты, но вы меня не слушали. Может послушаете сейчас, когда я вам могу принести кругленькую сумму. К тому же, мистер Криолли не будет мне платить, пока я буду творить, а существовать на что-то надо. Считайте это выгодным вложением. Валерий Игнатич откинулся на спинку кресла и задумался. Не привык он принимать такие решения. Еще отнять деньги, это понятно, но вот так, отдать их динозавру... -Ну хорошо, Витя,-наконец решился он,-Но если что, я с тебя спрошу по полной, имей ввиду. -Вот и договорились!-хлопнул в ладоши Лонг,-Тогда прошу инициировать процедуру увольнения Виктора прямо сейчас, ведь вы же можете всё сделать без проволочек? -Сделать то конечно можно,-во взгляд Валерия Игнатича снова вернулось былое понимание вещей и он перестал теребить браслет,-Вот только расписочку бы мне от вас, а то отпущу я его, а вы, извиняюсь, обманете. -Конечно!-воскликнул Лонг,-Вот это я понимаю, правильный подход к вещам! Давайте напишем! Валерий Игнатич, с прищуром улыбаясь, потянулся к ящику стола и достал лист бумаги. Мы все вместе долго ломали голову над текстом расписки, так как договор был нестандартным, да еще к тому же липовым. В результате, сошлись на том, что по расписке Валерий Игнатич безвозмездно получает тридцать процентов от продажи моего «шедевра», когда свежеиспечённый итальянец с русскими корнями проведёт свой аукцион. Лонг легко придумал паспортные данные, а также указал красивый итальянский адрес, ссылаясь на то, что пока не прописан по новому и к тому же его не помнит. Я же стоял и повторял про себя как мантру: «Только не спроси у него документы, только не вздумай спрашивать у Леонида документы!» К счастью, жажда наживы не позволила Валерию Игнатичу думать здраво до конца. К тому же, он по сути ничего не терял. Мне не хотелось ему мстить. Незачем. Он был такой и будет таким всегда. Это я сам по собственной воле столько времени соглашался на такого попутчика, хотя был волен выбирать. Только одно мне было важно, чтобы он отдал всё, что я заработал. Заработал, но в своё время не посмел отстоять. Подписи были поставлены, причём фальшивая подпись Лонга заняла почти пол страницы, ветвясь крючочками и вензелями. В общем отвёл душу под завистливым взором Женя. И вот, один экземпляр исчез в ящике стола, другой нырнул в карман, а руки были пожаты. -Ну что ж, пойдём, уволим тебя!-довольно проговорил Валерий Игнатич, поднимаясь со стула. Как оказывается быстро можно оформить бумажки, когда процессом движет жажда наживы. Грустная тётка, которая когда-то принимала меня на работу, после пары слов от директора сделала всё в лучшем виде, не успели мы глотнуть кофе у автомата. Пузан появился в коридоре, держа в одной руке мои документы, а в другой конверт. Документы он отдал достаточно легко, а вот с конвертом у него получилось не с первого раза. Валерий Игнатич протянул его мне, но как только я схватился за другой край конверта, у директора сработала давняя привычка и он чуть дёрнул его на себя. Я еще более настойчиво потянул свои деньги и пальцы директора наконец разжались. -Удачи тебе в творчестве и с наступающим,-сквозь зубы проговорил он,-Надеюсь, что хоть здесь ты оправдаешь доверие. «Вот сволочь,-подумал я, пожимая потную ладошку директора,-Всё равно кольнул напоследок». Очень хотелось вот сейчас, прямо на глазах у всех высказать этому жадному и неприятному человеку, что он жадный и неприятный, но Лонг спас меня от эмоций, заботливо уведя в сторону выхода. По дороге он для пущей убедительности вещал про наше светлое будущее, дабы предотвратить какого-нибудь ненужного прозрения в голове Валерия Игнатича, которое заставит его спохватиться и ринуться за нами вслед. Бегать от кого-то так надоело, уже просто хотелось уйти. И мы ушли. Я ушёл. -Ну, ты как?-уже на улице участливо спросил меня Лонг. -В раздумиях,-потерянно бросил я. -Это нормально, скоро отпустит,-хлопнул меня по спине Жень,-Это как подъём с глубины: организму нужно привыкнуть снова жить без давления. -Ага, наверное... В молчании мы прошли еще несколько десятков метров и действительно постепенно начало легчать. Я снова мог рассуждать и, еще раз прокрутив последние события в кабинете директора, спросил: -И всё-таки, как же он поверил в эту чушь? Он конечно не самый умный человек на свете, но хваткий. Особенно когда дело касается денег. -Ну вот он и схватил,-ответил Лонг,-К тому же, это мой дар такой, можно сказать суперспособность. -В смысле? -Я, когда соберусь, вызываю в людях доверие, -пояснил Лонг,-Ну верят они мне, и забывают задать нужные вопросы. Вот такая особенность. Да у нас у всех есть что-то такое: Жень, например, может разговорить кого угодно на любую тему, Кира легко влюбляет в себя, причём даже девушек, а способности Милы настолько разнообразны, что учёные до сих пор блуждают в догадках. -Да вы прям все супергерои!-усмехнулся я. -А все люди супергерои,-кивнул Лонг,-Есть же эта заезженная мысль, что у каждого человека существует какая-то особенная способность, надо только её открыть и развить и бла бла бла. Так вот, я согласен со всем, кроме одного: они действительно есть у всех, но эти способности не уникальны и это к сожалению их губит, хотя не должно. Уж так построено человеческое общество: живя в социуме нам хочется быть не как все. Забавно конечно: на своей заре человек, сбиваясь в кучи, старался быть похожим на собратьев, чтобы чувствовать общую силу, знать, что он часть чего-то единого. Но чем больше рождалось людей, тем слабее становилась эта идея и вот человек уже не хочет быть одинаковым, он хочет быть другим, отдельным. И здесь происходит конфликт: ты можешь обладать фантастической способностью. Ну, жарить блинчики например. И они действительно получаются у тебя гениально, но ты знаешь, что ты такой не единственный, что где-то за океаном или прямо за стеной вполне возможно есть какой то индивидуум, который делает блинчики не хуже тебя. Ну или чуть лучше, или чуть хуже, но для его круга он также является особенным. И всё, для тебя самого ценность твоей суперспособности падает в пропасть, хотя от того, что не ты один умеешь потрясающе готовить блинчики, они не становятся менее вкусными. И люди начинают мечтать о чём то абстрактном: о сверх-силе или о возможности летать без подручных средств, то есть о том, что не может никто. Таким образом их настоящие силы остаются на втором плане и у многих постепенно совсем затухают. В этот момент человек и становится обычным, хотя мог стать великим. В нашем же круге все старательно взращивали в себе свои особенности и, как видишь, теперь мы пожинаем плоды. А нужно лишь усмирить тщеславие, чтобы понять, что уникальность не всегда является главной ценностью. Это свойство больше подходит вещам, а не людям. Так что покопайся в себе и ты поймёшь, что и ты еще можешь стать супергероем. Не «единственным на планете», но главное не обычным, а это не менее круто. И кстати именно не уникальность наших умений делает их самыми потрясающими явлениями на планете. Ведь понимание того, что есть еще кто-то с такими же навыками даёт тебе шанс найти учителя, а значит ты всегда можешь подняться еще выше. Лично я считаю, что настоящее счастье заключено именно в вечном развитии, но не абы каком, а в своём, природном что ли. Как то так. -Так вот что на самом деле ты имел ввиду, называя меня творцом,-осенило меня,- Хочешь сказать, что хоть я и не один такой, но это не может помешать мне стать великим? -Ну, или хотя бы счастливым,- улыбнулся Лонг,-Тоже н