городок, выстроенных рядами специально для выставки. На них красовались полотнища всевозможных размеров и тема выставки явно не ограничивала участников в жанрах и стилях. Можно было углядеть сдержанность чёрно-белых тонов и безумие радужных оттенков, затейливость линий и строгую глубину геометрических форм, что- то классическое и нечто за гранью реальности. В общем, оценивая по пути окружающее меня творческое разнообразие, я всё больше наполнялся уверенностью в самом себе. Последний элемент паззла моих исканий встал на место- с Искателями я был в окружении единомышленников, но только здесь почувствовал еще и присутствие единотворцов. Каждая работа говорила мне историю её создателя, то как он думал, созидал, переживал, то есть всё то, что испытывал и я. Эта атмосфера была родной и притягательной и теперь я был не один во всех смыслах. Зайдя в кабинет, Пётр Аркадьевич сразу проследовал к столу и оперативно убрал с него часть вещей. Какие то положил на ближайшее кресло, а что-то прямо на пол. -Прошу Виктор, распаковывайте своё творение и здесь его изучим,-пригласил он меня широким жестом,-Тут и света побольше. Я кивнул и аккуратно, будто ступая по минному полю, подошёл к столу. В груди всё чесалось от волнения и хотелось взять и сойти с ума, а потом выбросить картину из окна и упасть в обморок. Только доброжелательные улыбки моих судей не позволили мне так опозориться. Пакет с шорохом раздел подрамник и на широкую столешницу легли красочные результаты моих упорных трудов. Ольга и Пётр Аркадьевич склонились над картиной, а я невольно встал по стойке смирно и старался не смотреть на их лица, чтобы случайно не обнаружить вероятную тень разочарования раньше положенного. Было тихо, но не для меня, ведь стук в висках и воздух, вырывающийся из моих собственных ноздрей казались мне оглушающе громкими и с каждой секундой раздражали всё больше. А два человека передо мной, как нарочно, тянули с вердиктом и молчали, молчали... Пётр Аркадьевич, разглядывая картину, стоял неподвижно, чуть наклонив голову на бок и задумчиво почёсывал щёку, зато Ольга, облокотясь на край стола, всем бюстом нависла над произведением и активно водя подбородком, сканировала каждый миллиметр моей работы. Её зоркие глазки бегали туда-сюда, то прищуриваясь, то впуская в зрачки больше света, а губы немного шевелились, беззвучно комментируя происходящее. Не знаю сколько прошло томительных минут, может это вообще были секунды, но вот, Ольга выпрямилась и внимательно посмотрела на меня. Я стоял ни жив ни мёртв с глупейшим выражением на лице и криво улыбался. -Выдыхайте Виктор,-доброжелательно сказала Ольга, поняв, что меня сейчас хватит удар,- Ваша картина очень необычна и в ней чувствуется талант. Это правда. Видно конечно, что пока эмоции берут верх над мастерством, но это даже хорошо для начинающего художника. Эта работа впитала в себя так много... Хватит вас на то, чтобы продолжать в той же манере? -Пока жив, будут и краски,-кивнул я, ощущая, что переживания потихоньку отпускают моё горло, уступая место радости. -Это хорошо,-улыбнулась Ольга,-Вы понимаете принцип, а значит всё у вас получится. -Вы сможете её выставить?-с надеждой спросил я. -Считайте уже,-кивнула благодетельница,-И не только из-за того, что вы помогли нам с отцом, но и потому, что вы действительно талантливы. Феликс был прав насчёт вас! -Честно говоря,-потупился я,-он не мог быть в курсе моих творческих достижений. На тот момент ни одного не было. Даже меня как творца не существовало вовсе. -Как же не существовало!-всплеснула руками Ольга, отчего я почувствовал себя несколько неловко,-А кто сотворил в сердце моего отца светлый лучик примирения с самим собой? Только чувствующая душа настоящего творца способна разжигать умы и сердца и не важно, если у него еще нет, скажем так, стандартных проявлений его таланта в виде скульптуры, картины, песни или чего-нибудь еще, что проще оценить. -Никогда не смотрел на это с такой стороны... -Я скажу тебе по секрету,-заговорщецки подмигнул мне Пётр Аркадьевич,-мало кто смотрит. Творческих людей, например, частенько обвиняют в невнимательности, но никто не задумывался почему так? Чем то же это должно компенсироваться. А я скажу чем- способностью замечать не гору посуды, скопившуюся за неделю, но цвет неба на рассвете, не пыль на полках, но песни ночного леса, не опустившегося старика в грязных лохмотьях, но настоящую грусть и трагедию одинокого человека... -Не просто дверь, но новую возможность...-задумчиво дополнил я. -Именно!-воскликнул Пётр Аркадьевич,-Хорошая мысль, надо запомнить! -Она не моя, но дарю. Мне только обидно, что у меня без пинка от судьбы ничего не делается. -Ой, да наша жизнь вообще тетрис- не знаешь как сложится и когда же наконец выпадет длинная!-отмахнулся Пётр Аркадьевич,-Главное, что пока фигуры падают, нужно что-то делать! Вот вы же сами сюда пришли, вас Ольга за руку не тащила. Она вас вообще не нашла! -Да, кстати! А как так получилось?-посмотрел я на Ольгу,-Вроде номер телефона Петру Аркадьевичу дал, а вы не дозвонились... Да и откуда у вас информация, что я вообще с ним знаком? -А я сейчас вам расскажу эту детективную историю,-засмеялась Ольга,-Дело в том, что у отца одним из самых ярких воспоминаний про вас оказался тот жуткий костюмчик. Он со смеху покатывался, когда рассказывал, как вы над ним нависли, напугав до полусмерти! Я же его слушаю и понимаю, что видела уже нечто подобное. А затем вспомнила, что у Петра Аркадьевича, с которым я по роду деятельности давно знакома, выставка проводилась, где чумной доктор неоднозначный фурор вызвал. Сложила два и два, позвонила ему и ваш номерок у меня оказался. От него также узнала, что вы еще и художник, после чего сразу появилась идея, как вас отблагодарить. Вот только прав Пётр Аркадьевич- все творцы невнимательные! Вы в собственном номере телефона где-то цифры напутали, так что дозвонилась я на молокозавод номер шестнадцать, чему была очень удивлена. От её слов мне стало так стыдно, что я зарделся как кремль. «Вот же дурак!-подумал я,-Увидел тогда пачку банкнот и на тебе- ручки кривые, головушка дырявая!» -Да ничего,-стала успокаивать меня Ольга, заметив нарастающее самобичевание,-Пусть не сразу, но вы теперь тут и я с радостью покажу вас миру! Пока маленькому, но в перспективе возможно большее, если захотите. Я не успел ответить на этот приятный намёк- меня отвлёк хрипловатый, прокуренный голос раздавшийся за спиной. -Витя! Сосед! Ну здорова спаситель! Я с радостным недоумением обернулся на бабу Надю, появившуюся в дверях, и расплылся в улыбке. Она заметно похорошела и была при полном параде. Длиннополое с блёстками платье, шляпка и сверкающие туфли смотрелись на ней гораздо лучше чем зелёный полинявший халат. -Здравствуйте! А вы какими судьбами тут? -К дочке пришла по делам, -хитро улыбаясь ответила она. -К дочке? Ничего не понимаю... За моей спиной начинал нарастать еле сдерживаемый смех и я понял, что единственный, кто не в курсе чего-то случившегося. -Ладно, Надежда, я скажу, а то у Виктора и так сегодня переживания, не надо его мучить,-сказала Ольга и, торжественно указав на бабу Надю, сообщила,-Знакомься-новая жена Феликса Константиновича! К слову, через неё я и узнала, где вы проживаете. -Как?-оторопел я,-Вы когда пожениться успели? -С месяц уже будет,-баба Надя улыбалась во весь напомаженный рот,-Вскружил голову окаянный! -Это Феликс то??-шаблон вновь хрустел и сыпался на ковёр. -Ага,-баба Надя кивнула шляпкой и по кабинету распространился приторный аромат старческих духов вперемешку с табаком,-Заявился как то красивый такой, выбритый, начищенный, в костюме, вручил сорок три ромашки и предложил прогуляться под Луной. Деньги все до копейки отдал, а потом мы пышки ели. Ну и вот результат. Баба Надя, светясь, вытянула вперёд руку, на безымянном пальце которой сверкало увесистое золотое кольцо. -Значит есть ещё порох то!-задорно воскликнула она, когда я одобрительно помахал головой. -Очень рад за вас, правда! А случаем не здесь с вами? -Нет, ленится старикан, да и стесняется пока в свет выходить. Всё таки привык уже людей сторониться за столько лет. Но я ему скажу, что вы с Олечкой теперь вместе что-то чудите, это его вдохновит. Обязательно встретитесь! Он вам еще деньги вернуть хочет. -Деньги конечно хорошо, но интереснее будет посмотреть на его преображение! -А то,-подмигнула баба Надя,-Ладненько, Олечка, ты набери меня, как освободишься, а я пока на крылечке подымлю, а затем может в буфет заселюсь! -Хорошо Надежда, обязательно,-в глазах Ольги читалось искреннее умиление этой пожилой, колоритной женщиной. Баба Надя попрощалась со мной, помахала ручкой остальным и упорхнула за дверь. -Ну что ж,-повернулась ко мне Ольга,-Пойдём покажу где мы расположим твоё создание! -С величайшим удовольствием!-не скрывая волнения ответил я. И мы втроём покинули судьбоносный кабинет. По дороге Пётр Аркадьевич шутил, а Ольга смеялась. Я же молчал, потому как мог лишь задумчиво улыбаться. Прошло чуть меньше полугода. По началу, я еще навещал Искателей, но потом, как и боялась Кира, у меня совсем перестало хватать времени на поездки. Закончился август и теперь необыкновенно душное бабье лето поджаривало асфальт, плавило мозги и приклеивало подошвы. После той первой выставки я создал еще пару достойных работ, а Ольга, с которой мы стали тесно сотрудничать, с удовольствием помогла мне явить их миру. Пока ко м