— Так и быть. — Дэнни скорчил унылую гримасу и поплелся в ванную.
Из ванной он появился чистенький, прилизанный и благодушный. Он улегся в кровать, Элиза погасила верхний свет и оставила ночник.
— Я в соседней комнате. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи. А можно, я буду звать тебя Лиз? — неожиданно спросил Дэнни.
— Конечно. Меня часто так зовут. — Она улыбнулась, умолчав о том, что всегда ненавидела это имя.
В своей комнате Элиза переоделась в вечернее платье, которое предусмотрительно взяла с собой. Легкий голубой шифон с мягкими сборками по низу юбки так же мягко лежал на вороте и рукавах. В этом платье она казалась удивительно юной и какой-то летящей. Из шкатулки Элиза достала изящный кулон на серебряной цепочке, темно-синий сапфир особенно ярко выделялся на светлом фоне платья. Изящные серьги с небольшими сапфирами дополняли изысканность ее туалета.
Прекрасно зная, что с белокурой великолепной Джун соревноваться бесполезно, Элиза тем не менее постаралась выглядеть наилучшим образом.
Кеннет, войдя в комнату минут через пятнадцать, застал Элизу сидящей в кресле и спокойно читающей книгу.
— Что ты тут сидишь?! — взорвался он. — Мы ждем тебя внизу чуть ли не полчаса! О чем ты думаешь?
— Извини, я возилась с Дэнни и не рассчитала время. — Кеннет казался таким сердитым, что Элиза почувствовала себя неловко.
— Где он?
— Смотрит телевизор.
Кеннет осторожно заглянул в полутемную спальню. Бормотание телевизора смолкло, полоска света погасла. Кеннет вышел из комнаты.
— Он спит. Я все выключил.
— Вот и хорошо, он устал сегодня, набегался с Робертом. — Элиза встала и взяла сумочку. — По-моему, лучше здесь оставить свет и не закрывать плотно дверь, чтобы Дэнни не испугался темноты, если случайно проснется. Он может позвонить, и нас позовут.
— Спасибо, ты очень внимательная и заботливая.
— Я помню, как боялась темноты в детстве. — Элиза поёжилась. Она помнила и то, что ее некому было утешать, поскольку приемные родители считали это капризом и ругали ее.
— Ты нужна мне за столиком, я сыт по горло кокетством Джун.
Опять Кеннет думал в первую очередь не о ней, а о себе; жаловался, что сидел внизу, а она не спасала его — он, как и все мужчины, снова показал себя настоящим эгоистом.
— Я не могу находиться в двух местах одновременно, — резонно заметила Элиза.
Кеннет шагнул вперед, властно притянул Элизу к себе и прикоснулся губами к ее лбу. Элиза, забыв свои мудрые решения, посмотрела на него и не могла отвести взгляд: в его глазах горел мрачный огонь, зрачки превратились в крошечные черные точки, его воля подавляла ее. Элизе хотелось натянуть на себя любую защитную маску, только бы не выдать свое неуемное желание остаться с Кеннетом наедине, снова броситься в пучину страсти, опасную и притягательную.
— Элиза, не смотри на меня так, — выдавил Кеннет, с трудом преодолевая себя. — Нельзя, нас ждут.
Они вышли из номера и пошли вниз по лестнице. Кеннет бережно придерживал ее, его рука почти касалась ее груди. Элиза почувствовала слабость и снова подумала, что ей нельзя оставаться в его беспредельной власти, надо спасаться от него.
Конечно, если она решила, она скроется. Но это будет потом, а пока она будет жить этими счастливыми мгновениями.
— Ты прелестно выглядишь, — неожиданно сказал Кеннет. — Тебе очень идет этот цвет. Он удивительно красиво сочетается с твоими необыкновенными волосами. Ты свежа, как сама весна.
Элиза вспыхнула от удовольствия.
— Мне хотелось порадовать тебя.
— Джун тоже переоделась, — сообщил Кеннет, — она надела что-то черное. Меня всегда раздражали женщины в черном. Сразу вспоминаешь о похоронах.
Увидев Джун, Элиза подумала, что отнюдь не всем оценкам Кеннета можно верить. «Что-то черное» оказалось дерзким, плотно обтягивающим платьем из черного шелка, с очень глубоким декольте, открывающим соблазнительную округлость высокой, в меру пышной груди. Платье сужалось к талии и падало с бедер свободными складками. Мужчины пожирали Джун глазами, а их спутницы злобно смотрели на нее, готовые растерзать на месте. Иными словами, Джун могла пробудить в окружающих любые эмоции, но только к похоронному настроению они не имели отношения.
Роберт встал, приветливо улыбаясь Кеннету и Элизе.
— Привет! Элиза, вы великолепно выглядите. В этом платье что-то необычное.
— Спасибо. Джун, вы в этом платье неотразимы.
Джун потягивала коктейль, мурлыча знакомый мотив.
— Приятно, что и вы это заметили. Скорее заказывайте что-нибудь, я умираю с голоду.