Я вижу, как подлетает один из них, лысый. Маску он снял и приложил к рассеченной брови; из той непрерывно течет кровь. Он присоединился к своим соратникам и с ожесточенностью стал вдавливать меня в землю, как если бы я был зловредным жуком. Сверху на меня капает кровь.
Дыхание сбилось, я не могу элементарно прижать локти к бокам для мало-мальской защиты. Хотя какая разница, если по барабану и удары выдаются слабже, чем у ребенка? Буду ждать, когда все успокоится. Чего переживать за ребра, если от головы ничего не останется?..
Кажется, я периодически падаю в обмороки. Отключаюсь на секунду-другую. А может, и не отключаюсь. Может, моргаю долго. Не знаю. Некстати зачесался бок. Я решил сосредоточиться на этом ощущении, надеясь, что останусь в живых и почешусь с огромным удовольствием. Это будет моей опорой, тягой к жизни, главнейшей целью. Только бы не прирезали, только бы не забили до смерти.
Вязкий, как кисель, однотонный гул разбавили выкрики, доносящиеся из дальних далей. Так глухо, будто мое лицо придавили подушкой и что-то горланили.
- Сивый, ты че, одурел?!
- Нехер строить из себя.
К гриндерсам подошли берцы. Берцы?
Вторил третий голос:
- Ладно, берем ствол и валим. Ковер, посмотри, там у него пояс лежать должен.
Шуршание пакета.
- Да нет ниче...
- Может, на нем?
Рука шарит по телу.
- Ага, прикинь, дятел че учудил. Снимаем! Переверните его.
Мир стал поворачиваться, и на пути к другой его стороне глаза таки заметили что-то белое на высоком ботинке. След от жвачки.
Глава 7. Трэго
Я лежу в номере трактира с оригинальным названием "Трактир" и тщательнейшим образом всматриваюсь в состав торта второй час. Я не могу понять, что может быть особого во всех ингредиентах, если не считать муку. Масло, молоко, яйца, сахар, рюмка настойки, перемолотая сушеная тульвия - сладкая трава, сельский аналог ванилина - и прочие кондитерские премудрости. Муку возьмем на заметку; молока и прочего они могут вдосталь облопаться и ничего, а вот сахар, еще раз подчеркнем, действует смертельно. Но если логически: изделие, приготовленное по такому рецепту, убьет мерга сразу из-за присутствия сахара. Молоко, яйцо и сахар при нагревании образуют обнулин - нейтрализатор зелий. Его называют "яд чаров". Самое эффективное и в то же время простое средство против губительных зелий. Еще во времена ведьм несложный рецепт знало все Верхнее Полумирие. Каждый в доме держал баночку с этой смесью и добавлял ее везде, где видел угрозу. Такая баночка стояла и у старосты на кухне. Но в нашем случае обнулин не играет совершенно никакой роли, ибо бороться против чар он не призван. Так что они могут есть его сколько душе угодно. И ничего не будет. Те же двое, когда кинулись в мергов тором старосты, ничего не добились. То бишь... Стоп, а почему я решил, что они его едят? Об этом ни пахари не говорили, ни я не видел. Если предположить, что болотники используют торт все-таки в качестве питания, то выходит тупик - там же сахар! Но мы имеем весомое доказательство, опровергающее доказанный научный факт - мука. Единственный необычный компонент. Бео признался, что сделал свой пирог из муки обычной, ведь ее запасы полны, чего не сказать об особенной, назовем ее так. Логично предположить, что блюда, приготовленные из разных составляющих, имеют диаметрально противоположный эффект - в одном случае твари выживают, а в другом нет. Что, как не муку, я могу обвинить в этом?
А если добыча болотникам нужна не в качестве еды? Ах, заберите меня доркиссы! Для чего мергам понадобились торты? Я не вижу ни одной зацепки, за которую можно ухватиться, ни одной тропки, торной ли или самой малозаметной. Единственная ниточка, торчащая из всего запутанного клубка, ведет на поле, куда я обязательно наведаюсь в скорейшем времени. Я положил листок на кровать и откинул голову.
Еще раз: с мергами все понятно. Чем живут, что едят, где обитают - все это знамо. Глуповаты, но способны на самостоятельное существование. Имеют иммунитет к большинству болезней, но так уязвимы перед обычным сахаром... Появились до человечества; когда люди научились писать и вести летописи, они уже существовали. И вот их заносит юго-восточнее от их места обитания. Пускай. Сейчас не время ломать голову и над этим, но не исключено, что здесь кроется часть загадки. Что принципиально нового или необычного могло приключиться с ними, что болотники пренебрегли сахарной опасностью? Что за смена законов природы? И в любом случае упираемся в смерть от торта Бео. Торта с обычной мукой... Нет, все же все пути ведут сюда. В чем источник их особого интереса к этой деревне? Она же угаснет лет через десять-двадцать. Почему они так яро пытаются заграбастать торт? В учебниках по монстрологии и близко ничего подобного не говорилось. И почему проблема началась пять лет назад? И сколько здесь это поле? Едва ли не с самого основания деревни, а может и больше. Почему тогда мерги начали атаки, вернее, наведываться в гости в определенный момент? Нестыковка. Наткнулись у себя там на севере на портал и попали сюда? Загадка.
Хоть ситуация и имеет множество неизвестных, я почему-то чувствую, что разгадка близка. Когда волны уверенности откатывали назад, оставалось просто ощущение, что я не стою на месте. В такие периоды мной овладевали невразумительные приступы ярости, я злился, злился за долгую задержку, за неразгаданную тайну, за смерти, за все. Во время очередного безумства я выглянул в коридор и, не желая спускаться и разыскивать трактирщика, крикнул:
- Бео! Ты мне нужен!
Оперативно протопав по лестнице, хозяин трактира явился раньше, чем я дошел до кровати.
- У нас в заведении так, конечно, не принято, но ладно. Что такое?
- Меня интересует поле с чудо-пшеницей! Где оно?
Бео оторопел и вскинул брови, посмотрев мне в глаза.
- Но зачем, молодой маг? Как обычный клок земли может вас заинтересовать?
- Необычная пшеница не растет на обычной земле! - громким от возбуждения голосом сказал я. - Мне нужна хорошая лошадь. Сколько ехать по времени?
- Минут двадцать, если на бирдосских... С их поисками сложновато...
- Откуда в деревне взяться бирдосским лошадям?
- Быстрая связь с городом, срочные послания, оперативные мероприятия, если вдруг плохо кому или еще чего.
- Жду через десять минут у входа!
Бео закивал и быстро направился вниз. А я, наспех перекусив захваченными снизу бутербродами с индейкой, спустился на первый этаж. На улице я едва не пал замертво, потому что столкнулся с каретой, запряженной красавцем-бирдоссцем. Он словно был украден с пьедестала ежегодной выставки ездовых скакунов Восточного Королевства: ярко-красная шерсть, упругие мышцы, бугрящиеся, как закипающая вода. На задних лапах у основания копыт находятся костяные наросты, широкие и плоские, как листочки клевера. С каждой стороны заднюю и переднюю лапы соединяет кожаная перепонка как у летучих мышей, но несколько толще. Она доходит почти до самого низа, что свидетельствует о молодом возрасте жеребца, шерстяная бахрома, идущая по ее низу, аккуратно подстрижена. Запряжен конь в узду с гибкими оглоблями, чтобы при прыжках не совершать резких рывков, свойственных этой породе, и не доставлять дискомфорта ездокам.
- Боги, карета-то зачем? - спросил я скорее себя, чем извозчика, который ответил на мой вопрос.
- Не имею понятия. По давнему обычаю бирдоссцы подаются с каретами. Никаких уточнений не поступало, - невозмутимо сообщил пухлый старикашка.
- Вот же Бео, вот же гад. Решил денег сорвать.
Ехать в карете намерений не было, но я поднял ногу, чтобы по ступенькам влезть на козлы. Подошва ботинка почти коснулась металлической пластины, но я, издав крик, резко рванул ногой в сторону и повалился наземь, невероятно счастливый. От огромной волны облегчения голова моя сама собой откинулась назад, я заверещал и забил ногами об утоптанную землю, поднимая облако пыли. Конь с изумлением обернулся и посмотрел на меня с таким видом, с каким жена может смотреть на мужа, ввалившегося к ней в спальню в объятиях любовницы. Извозчик стоял и невозмутимо ковырялся пальцем в ухе.