- Ура! Не завалил, не завалил! Вспомнил же, - громогласил я, обезумев от счастья.
- Понятно, - со знанием дела сказал пухлый старик, - я вот перед тем как поехать всегда забираюсь на козлы и с них отливаю. Каждому свое.
- Да нет же! Я чуть не провалил Испытание! Нам же нельзя пользоваться лошадьми, я ж забыл!
Феноменально! Ну а о таком-то как можно запамятовать?! Хроническое легкомыслие могло стоить мне недель путешествия и нервного срыва с неизвестным сроком действия. И Бео хитрюга - то, значит, хвастается тем, что знает о магах, о нашей закономерности, бла-бла-бла, а на деле сыграл в дурочка и не то что привел мне лошадь - но карету! С бирдоссцем!
- И что теперь?
- Я не поеду, что-что, - успокоившись, сказал я.
- Ясно.
Извозчик выудил палец из уха, критически осмотрел его, что-то проворчал и вытер им о штанину, оставив характерные светлые росчерки. Он добавился к остальным таким же.
- С вас серебрянник, милсдарь!
- Что?! - охнул я от названной суммы. - За что?
- За ложный вызов, стало быть, да и эти, как их... Кони зеленые... Кони зеленые... А! Комиссионные! - выпалил он, довольный вспомнившимся словом.
- Интересно, это кому? Коню что ли?
- Дык нет же, бел хороший. Трактиру! Услуги, стало быть, эти, как их. Кость, кость вины, козье вымя... Косвенные, тьфу ты.
- Крохоборы! - при всем при том я без маломальского желания достал монету и неохотно вручил деду. Ладно, сам виноват, нечего расточительством заниматься.
- Понятно. Ну, стало быть, добра желаю, милсдарь!
Возница стеганул по боку бирдоссца гибкой оглоблей. Тот тронулся быстрее испуганного зайца, я только и успел, что полюбоваться задними лапами коня: при первом прыжке копыта вертелись в одну сторону, закручиваясь, при последующем - наоборот. И так, чередуя обороты, они придавали лошади скорости. Костяные лопасти негромко жужжали, из-за быстрой скорости вращения казалось, что основания копыт окутано легким облачком. При сильных прыжках скакун вытягивался стрункой, передние лапы стремились вперед, раскрывая кожаную перепонку. Это давало бирдоссцу возможность перепрыгивать неприятные участки, совершать кратковременные полеты, паря в воздухе. Благодаря уникальной анатомии, позволяющей бирдоссцам парить, они могут прыгать с разумных высот, преодолевая завидные расстояния. Вообще, раньше передвижение в карете или телеге, когда в упряжке бирдосская порода, было делом не самым практичным и достойным воистину смельчаков - на таких животных лучше путешествовать верхом. Но лет десять назад умелые инженеры Келегала разработали модель гибких оглобель, благодаря чему бешеная манера скачки отныне ограничивалась исключительно скоростью, без ущерба ездокам. В Пахарях люди рукастые, и телега явно сделана своими руками на основании ранее виданного образца.
Делать нечего, пойдем пешком. Хорошо, что и погода позволяет, и времени еще не много. В моих планах найти на поле что-нибудь интересное. Что-нибудь, что позволит решить задачу, будет ключом к разгадке или хотя бы зацепкой. Иначе я просто опущу руки, ведь при безрезультатном итоге дальнейшие шаги вырисосываются с трудом.
Я выведал о расположении поля и отправился на его поиски. Прошло полтора часа; тянущиеся вдоль дороги деревья стали редеть. Вслед все больше глядят молодые кусты рябины, малины и орешника. Еще через шагов сто их сменила березовая посадка - ровная, аккуратная, точно вытянувшийся строй солдат. Ага, теперь брать направо и еще десять минут по бездорожью. Я направился к березняку.
Мелкая тропинка, ведущая сквозь густую зеленую траву, петляла среди тонких стволов жидкой посадки. Она вывела меня на открытую местность, где продолжила змеиться, уходя вдаль и где-то там сворачивая за выглядывающий угол лесочка. За ним и обнаружилось загадочное место.
Не очень большое поле, в самом его центре, как и говорили, построена мельница высотой примерно в шесть-семь посохов. Не сказать, что она старая, но дерево со временем потемнело. Парусина свернута в жгуты, решетчатые лопасти не вращаются - лишь изредка их задевают порывы ветра, будто спешно идущий человек, чье плечо слегка касается то одного, то другого. Крылья неторопливо покачиваются, порождая негромкий скрип, тяжкий, точно ворчащий старик. На самой крыше сооружения я заметил балкон, опоясывающий мельницу по всему радиусу. Рядом расположился амбар, чей внешний вид выгодно отличается от нее - тут тебе и крыша новенькая, и стены будто вчера вымазаны глиной, все аккуратно и ничего не отходит, ни одной трещинки. Крепкая дверь чуть светлее - видно, недавно сколотили. Понятно почему - столь ценный товар, получаемый дроблением жерновами, следует хранить в как можно более защищенном месте. Не удивлюсь, если тут и сторож есть, куда же без него. Хотя... Если предположить, в какой глуши находятся и деревня, и само поле, можно не опасаться и оставлять на пороге даже свои сбережения - максимум, кто на них посмотрит, это своя же собака да пролетающие мимо бабочки и насекомые.
Солнце светит очень ярко. Оно проливает лучи на зрелые колосья пшеницы, отчего поле походит на золотое море, густое, лениво раскачивающееся под робкими порывами теплого ветерка. Я ступил на поле и медленно побрел, раскинув руки. Кончики пальцев пробегают по макушкам колосьев, словно лаская гриву гигантского зверя...
Изучение места не принесло никаких результатов. За исключением того, что растительность здесь куда крупнее. И все. Будь я обычным человеком, не обладающим способностями к магии, я бы недоуменно пожал плечами, плюнул и побрел восвояси. Но именно магический дар вынудил меня задержаться и, как оказалось, не зря. Что-то со мной происходило... Так сразу и не понять, но силы как будто увеличились втрое. А то и впятеро. Возникло острое чувство превосходства. Словно преподаватель задает тебе вопрос, а ты, еще не дослушав, уже знаешь ответ. Словно приглашаешь на танец симпатичную тебе девушку и знаешь, что она не откажет. Это сладкое чувство уверенности, собственного преобладания, предвкушение праздника. Я всемогущ. Если зиала деньги, то Трэго - богач. Меня опьянило изобилие бьющей энергии, неиззбывной, напористой. Я погружался в этот необъятный источник, нырял все глубже и глубже. С жадностью, с остервенением - как будто только-только вышел из Юнаримгата [Юнаримгат - пустыня, в народе получившее прозвище Красная Смерть.] и наткнулся на прохладное озеро. Грудь разрывало, голову вскружило, ноги подкашивались.
Дайте мне полдня и я покорю этот мир! Я заставлю горы ниспадать к моим ногам, а лес - отгонять мух, пока я буду отдыхать на привале, при этом ветви будут прогибаться по моей воле, размахивая густой листвой. Хотя зачем? По моему желанию мухи навсегда забудут обо мне и станут облетать за многие сквози и крепи [Крепь - мера длины, равная примерно 12-13 км (длина стены Энкс-Немаро).]. Я создал Огненный Шар, но чуть не спалил все поле - до того он получился огромным! И живым. Запущенный в небо Шар издал хлопок и взорвался, оросив округу жаром. Зиала мгновенно восстановилась. Сама, без моего участия.
Невероятно! Просто ошеломительно! Что же получается? Поле является мощнейшим источником магии? Или тут зона повышенной регенерации?
Жарко...
Хм, а почему бы не призвать прохладный дождик, коли я такой могущественный? Опьяненный собственным величием, я поднимаю руку, мысленно довершаю заклинание и... С ужасом осознаю, что не то что дождя - малейшей капельки и то не появилось!
Я словно потерял все способности! Как будто я снова стал тем самым мальчиком из далекого прошлого, который кроме сражений на палках знать не знал иных радостей. Секунду назад Трэго был чуть ли не богом, а теперь представляет собой беспомощного щуплого парня в походном плаще мага. А что если... Я боюсь предположить, даже про себя. Жутко от одной мимолетной мысли. А что если я навсегда потерял способности? Что если маги ничем не могли помочь, ибо что-то чувствовали или знали про местную аномалию? Может, и мне не стоило забираться так глубоко в поисках правды?