По дорожкам меж зданий ходят студенты. Кто-то спешит по своим делам в библиотеку или столовую, а может и в соседний корпус, чтобы встретиться с девушкой или компанией; кто-то сидит на скамейках или газонах и штудирует учебник. У центральной статуи в виде раскрытой книги нашли свое место те, кто желает подготовиться к паре, лишний раз перечитать конспект или выучить никак не поддающееся к запоминанию построение элдри. Фолиант Мудрых - именно так зовется эта архитектурная постройка. Никому доподлинно не известно, что же в действительности написано на ее страницах; содержимое строчек каждому видится свое. Это место тишины, уединения, покоя и дум.
Я поднимаю глаза наверх и смотрю на небо цвета морской пены. Сегодня оно страсть как прелестно - ни облачка, в один тон, Кая'Лити отливают антрацитом. Не небо, а гигантский лист пергамента с исписанными рунами и чернильными кляксами.
- Боги, какая же красота, - невольно вырывается у меня. Я облокотился на подоконник и уже невесть сколько времени любуюсь видом.
Там, за высокой стеной, где-то вдали растет лес. Он увядает и расцветает гораздо реже обычного, а птицы летят медленнее. Можно в подробностях рассмотреть взмах крыла или перышко, трепыхающееся намного слабее, чем следует. Даже небо живет по-другому. Дни и ночи сменяются неторопливо, переход дневного света в ночной тягуч, протяжен и никак не соответствует проживаемым дням в стенах Академии с совсем другим ритмом жизни всего и вся. Смотреть на соприкосновение ночного и дневного неба диковинно. Отучившись четыре года, у меня еще возникают внутренние противоречия, когда я вижу ночь и день, бок о бок покоящиеся что там, далеко наверху, что здесь, на границе стены Академии. Нетленное наследие прошлых, древних и могучих. Именно они соорудили первое и единственное во всем Ферленге заведение по обучению магии. Их заклинание непоколебимо и по сей день. Великие волшебники ушедших веков подарили миру возможность долгие годы учиться овладению зиалой, не выпадая из хода той, обычной жизни. Время здесь течет незаметно для студентов, но мир извне кажется им медлительным. Это еще одно из доказательств величия ее созидателей, а также подтверждение существования магов-иллюзионистов, о которых теперь ходят лишь слухи.
Стоять у высокого стрельчатого окна в такой день - задача не из легких. Проходящее через стекло тепло солнца не столько греет, сколько жарит. Пальцы поглаживают горячий камень подоконника... Так бы и стоять, облокотившись на него.
- Красота это когда твой друг - сын Мириама Блаженного [Мириам Блаженный - известный поэт-лирик, чьи стихотворения прославились за счет особой любви к природе.], а он врет и говорит, что его родители разводят землежоров, - доносится из-за спины насмешливый голос Торри.
Я не оборачиваюсь.
- Ты надоел с этой шуткой, - отвечаю я, сдерживая улыбку.
- Не больше, чем ты со своим любованием. Пойдем, ребята ждут!
Он хватает меня за плечо и разворачивает. Я неохотно поддаюсь и при взгляде на него невольно охаю.
- Ты идиот?! - вырывается у меня.
Мантия Торри пестреет многочисленными нашивками и заплатками.
- Сегодня она показалась мне недостаточно яркой, - невозмутимо сказал он.
- Я бы за одно такое лишил бы тебя Астрального Почтового месяца на два!
Одеяние, положенное студентам факультета Лепирио отличается безумно разными цветами. Они точнее всего характеризуют специфику изучаемых нами основ магии. Подход, воздвигнутый по принципу "всего понемножку" - не самое красочное и лестное, зато самое верное определение - больше всего отражается в фасоне мантии. Над нами и без того потешаются как над слабовольными, не знающими чего хотят бездарями, обзывают сумасшедшими, клоунами, циркачами и шутами как раз из-за пестрых и броских одежд. Таков уж регламент. На первом курсе смирение с насмешками всегда сопровождалось расквашенными носами и фингалами, на втором курсе - ожогами, ушибами и подпалинами, на последующих - желчными фразами и периодической грызней с самыми неравнодушными особами.
- Мало нас подзуживают, - проворчал я.
- Да ладно тебе! Зато старые вещи пригодились. Жалко было выкидывать.
- У меня аж в глазах рябит.
- Зато мы, лепирийцы, единственные, кто может заметить отличие и внесенные изменения. Это круто!
Чем можно смутить Торри? Не знаю. Ему плевать на свой внешний вид, на подначки и издевки, на плохую успеваемость или, наоборот, на триумфальные взлеты. Следовало бы поучиться у него столь спокойному и невозмутимому отношению к жизни, но все никак не выходит.
- Что у нас? - спросил он.
- Одиннадцать меморандумов мага. Объединенный.
Поразительно, но Торри никак не может запомнить расписание вот уже почти пятый год обучения. Порой мне кажется, что он принципиально не засоряет этим память, зная, что всегда можно поинтересоваться у меня.
- С кем?
- С водными.
Мой друг засиял.
- О, водников я люблю. Там много красивых девушек, - радостно отметил он. - Я вчера прочитал в учебнике про кто последний тот закрывает! - на одном дыхании выпалил Торри и помчался к выходу.
Понятное дело, что я, сбитый с толку внезапным условием, не то что не успел, но даже не пошевелился. Однако дверь закрыл как ни в чем не бывало.
- И о чем ты прочитал? - без интереса спросил я, раздраженный его довольной ухмылкой.
- Откуда я знаю, - пожал плечами Торри. - Не читал я ничего.
- Я должен был догадаться... Мы как, дверьми или лестницей?
- Лестницей. Это ж тебе не подниматься. Если будем пользоваться дверьми при спуске вниз - разжиреем и будем похожи на Парина. Ты хочешь быть как Парин?
- Не горю желанием. Пойдем.
- Кстати, пока спускаемся, ты можешь полюбоваться природой. Хорошо, что на лестнице имеются окна, да?
Вместо ответа я кинул в него созданным тотчас камнем. Торри не стал уклоняться - зачем, если он все равно пролетел мимо?