— Так много всего произошло, мама. Сегодняшние женщины не похожи на ваше поколение…
Виктуар начала разговор с такого раздражающего замечания, упомянув возраст матери, и тем самым рассердила ее и разрушила надежду на доверительный разговор, на который надеялась Жеральдин. И все-таки она была уверена, что Виктуар любила Эмиля и, если бы можно было загладить все, вернулась бы к нему. Он оставался по-прежнему непроницаемым, не было никаких признаков, что он нашел себе новую партнершу или искал ее, он был неизменно весел, когда приходил навестить девочек, и в целом казался даже еще более любящим мужем, чем тогда, когда они с Виктуар были вместе. Жеральдин была уверена, что этим он показывает свою надежду на то, что в конце концов между ним и Виктуар все будет хорошо.
Сначала она позвонила Памеле Венн. Одобряет ли Памела план Эми? Жеральдин разочаровал пассивный ответ Памелы:
— О, американцы всегда мечтают о замках, у них в стране такого совсем нет. Английские замки всегда разбирают и куда-то увозят. Но когда дело доходит до финансирования и всплывают реальные неудобства в виде необходимости прокладки труб, большинство передумывают. А в целом, я думаю, прекрасно, что нашелся покупатель, — сказала Пам. — Разве что-нибудь не так?
— Она не планирует выселять детей. Она снова сдаст им дом на выгодных условиях или разрешит пользоваться им, если они будут о нем заботиться. Или они заключат какие-то деловые соглашения и станут партнерами… Я не уверена.
Лично я боюсь, что, если у Виктуар появятся деньги, она с легкостью уедет из Парижа; она никогда не признает свою недальновидность, оставив мужа, лишив детей отца… Но, думаю, для общего расклада это ничего не значит.
— Как щедро! Думаю, это замечательный шанс.
— Она считает себя кем-то вроде спасительницы, Жанной д’Арк или кем-то в этом роде… — Голос Жеральдин не скрывал неодобрения и беспокойства.
— Я знаю, что Поузи хочет просто денег. Руперт? Я на самом деле не представляю его в роли издателя, но я никогда не скажу ему, чтобы он и не пытался, если Эми предложит ему помочь с этим. Это было бы замечательно. — Пам считала, что Руперт хорошо устроился в Сити, и понимала противоречивость своего нежелания уступать его той жизни на юге Франции, которую сама находила такой приятной, когда была замужем за Адрианом.
У других по этому поводу были свои мысли. Тамми и Уэнди считали, что для одинокой женщины это слишком трудное дело, Эми придется самой в этом убедиться, ну и так далее; но перед лицом того, что можно было считать завуалированным одобрением плана Эми, Жеральдин почувствовала, что осталась в одиночестве, и после некоторых раздумий сделала еще два звонка, и первый из них был Эмилю.
— Мне нужен твой совет, mon grand[224]. Я рассказывала тебе о мечте Виктуар жить в провинции со своими родственниками и тому подобное. Château Веннов будет продан, и она получит долю наследства. Но ты все это знаешь. Меня беспокоит то, что моя американская подруга Эми теперь захотела купить этот дом и вернуть наследникам, чтобы они могли распоряжаться им по своему усмотрению: брат занимался бы издательством, вдова и ее сын жили бы там и так далее.
— Однако мне не кажется, что это хорошая мысль, хотя это и не мое дело. Конечно, я думаю об Эми — я должна защитить ее от необдуманных поступков; эту идею ей предложил тот мальчик. Мне ничего не известно о ее финансовом положении, но… Но ты знаешь также, как сильно я надеюсь, что Виктуар будет вести себя разумно, когда речь идет о вашем браке. Однако это станет еще менее вероятным, если она уедет из Парижа и заберет детей с собой. Поэтому вся эта затея мне кажется совершенно неподходящей для всех.
— Боюсь, у меня нет никакого влияния ни на мою жену, ни на l’Américaine[225], — сказал Эмиль. — Вообще-то, они обе невысокого мнения обо мне. У американки вообще нет причин думать обо мне хорошо, но такое отношение со стороны жены ранит еще больше.
— Уверена, она к тебе прислушается, — возразила Жеральдин. — Позвони ей. Просто скажи, что там водятся привидения, или что нужна новая крыша, и что не в ее интересах, интересах одинокой женщины, покупать такой дом.
Второй звонок был Отто фон Штесселю.
— Вы помните мою молодую подругу Эми — на прошлой неделе я устраивала в ее честь вечеринку? Мне кажется, ей нужен совет специалиста.