Избавившись от Аннемари, Оливия поспешно смыла макияж, влезла в одно из платьев Молли — из толстой черной шерсти, с длинными рукавами и воротником а-ля Питер Пэн, — а на уши натянула розовую шапочку. Она испытала настоящий шок, глядя на себя в зеркало, откуда на нее смотрела строгая и немножко старомодная молодая женщина. Но любоваться собой было некогда: схватив сумочку и чемодан, Оливия выскочила из каюты. В любую минуту Герти могла вернуться за Аннемари и поднять переполох, обнаружив, что девчонка исчезла.
Оливия смешалась с толпой на палубе. С бешено колотящимся сердцем ей пришлось прождать, казалось, несколько часов (что в ее нынешнем положении представлялось целой вечностью), пока огромный корабль с жутким грохотом и содроганием не причалил наконец к пирсу. Еще через несколько минут пассажиры начали сходить на берег, и с ними Оливия, которую по-прежнему колотила нервная дрожь. Она еще не могла чувствовать себя в безопасности — ей предстояло пройти таможенный досмотр с паспортом Молли.
У барьера выстроилась очередь, и Оливия одним глазком поглядывала, не покажется ли поблизости Герти, но соседки по каюте нигде не было видно. Когда наступил черед Оливии, таможенник внимательно посмотрел на нее, после чего опустил взгляд на фотографию в паспорте. Женщина ослепительно улыбнулась ему и сказала, старательно подражая акценту Молли:
— Снимок просто ужасный, правда? В тот день, когда меня фотографировали, я слегла с простудой и потому выгляжу, как на смертном одре.
— Что ж, теперь вам явно стало лучше, мисс... — он вновь заглянул в паспорт, — мисс Кенни. Какова цель вашего приезда в Нью-Йорк?
— У меня каникулы, так что на несколько недель я остановлюсь у своей тети, Маргарет Коннелли. Она живет в Гринвич-Виллидж, номер восемьдесят восемь по улице Бликер-стрит.
— Надеюсь, вам понравится наш город. — Таможенник вернул ей паспорт. — Желаю вам приятно провести время, мисс.
Ура, у нее получилось! Подойдя к пункту обмена валюты, Оливия попросила поменять фунты на доллары. Взамен ей вручили ошеломляюще толстую пачку банкнот.
Итак, она добилась своего. Первый шаг сделан.
Когда через несколько часов стемнело, Оливия все еще оставалась у себя в комнате, оглушенная успешным завершением невероятно сложного и опасного предприятия. Сидя на кровати, она в десятый раз пересчитывала купюры: сто шестьдесят четыре доллара с мелочью. Она сунула их в сумочку, решив, что завтра купит маленький кошелек для монет. Собственно, завтра ей предстоял трудный день, и помимо того, чтобы выяснить, где располагаются театры, и купить кошелек и ртутную мазь, дабы избавиться от донимавшего ее зуда, она намеревалась сделать кое-что еще.
Во-первых, Оливия собиралась найти парикмахера и постричься «под фокстрот» — в Лондоне это был последний писк моды, — а также покрасить волосы в первоначальный каштановый цвет. Вульгарные кудряшки делали ее похожей на уличную девку. Оливия готова была держать пари, что ни таможенник, ни портье внизу не обращались бы с ней так вежливо, не надень она шапочку Молли.
Она спросила себя, что сейчас поделывает Молли, бедная корова. Наверное, сходит с ума от беспокойства о сестре и собирается сесть на ближайший пароход в Нью-Йорк — при условии, что у нее остались деньги на билет. Не устрой Оливия так, что Аннемари заняла ее место в четвертом классе, сейчас девчонка уже благополучно оказалась бы под крылышком у тетки: об этом позаботилась бы Герти. А тетка может послать Молли денег на билет, и через несколько недель сестры воссоединятся в Нью-Йорке.
Так что Оливия внесла неразбериху в их жизнь и подвергла их опасности. «На чужом горе не построишь счастья», — любила повторять ее мать. Что ж, она знала, о чем говорила. Всю свою жизнь у нее было только одно горе — в лице мужа, который смертным боем избивал ее саму и детей. В тринадцать лет Оливия сбежала из дому и с тех пор жила, полагаясь только на себя. Тем не менее это не значит, что она должна мстить за это девчонкам Кенни. Ни одна из них не причинила ей ни малейшего вреда. А Молли вообще была с ней мила и добра и разговаривала как с равной, хотя и знала, что ее соседка по каюте торгует своим телом.