<p>
- Сынок, может поделишься, наконец, что тебя так гнетет?</p>
<p>
Рэй завозился на кровати, выпутываясь из пледа, в который он теперь постоянно кутался, хотя в комнате было жарко натоплено.</p>
<p>
- Да ничего, пап, все как обычно...</p>
<p>
- Ну, меня-то можешь не обманывать, я же вижу, что не как обычно. И спорт ты забросил, и не ходишь больше никуда. Со всеми перессорился, что ли?</p>
<p>
- Да ни с кем я не ссорился...</p>
<p>
- Но должна же быть хоть какая-то причина твоего депрессивная состояния?</p>
<p>
- Только общее мироощущение, пап.</p>
<p>
- В смысле?</p>
<p>
Рэй вздохнул и ответил цитатой из какого-то старинного романса:</p>
<p>
- "Мне вечным холодом и льдом сковало кровь
От страха жить и от предчувствия кончины."</p>
<p>
- Ладно, что касается холода, это я еще понимаю, - промолвил Виталий, - тебе могут не нравиться твои физиологические особенности, но тут уж ничего не поделаешь, лечить это современная медицина не умеет, да и вряд ли когда-то научится, так что придется тебе с ними смириться. Но отчего тебе вдруг жить стало страшно? Только из-за того случая в Сочи? Так он, может, больше и не повторится никогда. Мало ли что в жизни бывает. Одного бедолагу, вон, вообще падающим метеоритом убило. И что, теперь из-за этого надо всем под землю забиваться, что ли? Мол, там точно не достанет.</p>
<p>
- Метеорит - это непредсказуемая случайность, - возразил Рэй, - а что до случая в Сочи, то там ты явно что-то знал, иначе почему запретил мне покидать спортивный лагерь? Если это было такое редчайшее событие, которое повториться не может?</p>
<p>
Под его обвиняющим взором Виталий стушевался и пробормотал:</p>
<p>
- Да ничего я не знал, просто предположил, что это была какая-то природная аномалия. А тогда логично избегать мест, где она уже проявлялась.</p>
<p>
- Пап, я, конечно, могу принимать и природную энергию, когда она проявляется в виде жара. Но даже когда я в горящем камине стоял, там и близко не было ничего подобного, как в тот раз в Сочи! Чтобы такое произошло, там рядом должен был находиться по меньшей мере извергающийся вулкан или какой-то страшенный пожар. Но не было же тогда никакого пожара, а все кавказские вулканы давно уже потухли!</p>
<p>
Ответа не последовало. Отец отводил глаза, переминался с ноги на ногу и нервно покусывал губы, так что Рэй вполне утвердился в своих подозрениях. Но будешь сейчас настаивать - нарвешься только на семейный скандал, а мальчику надо было хоть каким-то путем докопаться до правды, поэтому он интуитивно сменил тему:</p>
<p>
- Пап, а кем была моя мама?</p>
<p>
Вот это был настоящий удар под вздох! Рэй до сих пор почему-то никогда не интересовался своей матерью, и Виталий, расслабившись, не успел подготовить приемлемого ответа. Ну, такого, который бы годился для подростка, а не для наивного дошколенка. Начнешь что-то придумывать сейчас прямо по ходу, так сын сразу поймет, что его водят за нос, а после фиаско с объяснениями сочинского феномена он вполне может решить, что отец совсем изолгался. Поэтому Виталий отделался короткой фразой:</p>
<p>
- Хорошим человеком.</p>
<p>
- А она еще жива?</p>
<p>
- Да.</p>
<p>
- А почему я тогда не могу с ней видеться? Это для меня опасно, да? Это она там рядом оказалась в тот день?</p>
<p>
Все, нокаут! Виталий и представить не мог, как сын сумел прийти к подобным выводам, но аналитическим способностям Рэя стоило позавидовать. Что он сейчас начнет самостоятельно копать и, вполне вероятно, даже докопается, Виталий уже не сомневался. Таить от сына правду больше смысла не было, оставалось раскрыть все карты.</p>
<p>
- Ох, сынок, я даже и не заметил, как ты вырос... Да, опасность есть, но исходит не от нее лично. Дело в том, что ты появился на свет не один. У тебя есть брат-близнец, обладающий противоположными физиологическими свойствами. Ты сосешь энергию, а он ее излучает. Это как зоны экстремально низкого и экстремально высокого давления. Когда они сближаются в атмосфере, рождается разрушительный шквал. Так и ваше сближение может быть опасно для вас обоих. Для брата твоего тот инцидент тоже даром не прошел. От моментальной потери энергии он даже сознание на время утратил. А вы ведь даже не сходились вплотную. Лучше бы вам с ним друг к другу не приближаться. Когда вы родились, нам с твоей матерью пришлось развестись и разъехаться подальше, чтобы у каждого из вас остался хотя бы один родитель. Другого выхода у нас просто не было, вы оба нам одинаково дороги.</p>
<p>
- Понятно... - выдохнул Рэй. - А как зовут моего близнеца? А маму?</p>
<p>
- Лан и Татьяна Сычужниковы. Пообещай мне никогда не искать встречи с братом, а маму, если выдастся удобный момент, я тебе постараюсь показать.</p>
<p>
- Обещаю, - кивнул Рэй. У него словно гора с плеч свалилась. Да, внезапно в его жизни возник таинственный брат, от которого и исходила опасность, но хорошо, когда знаешь, в чем именно она заключается и как, следовательно, можно постараться ее избежать.</p>
Глава 11.
Искатель правды.
<p>
Лан сам удивлялся своему терпению. Уже сколько у него выдалось удобных моментов, когда он мог в тайне от матери позвонить этому ее знакомому Виталию и выяснить, наконец, не приходится ли тот ему отцом. Но что-то все его сдерживало, наверное, нежелание попасть впросак. А если вдруг не тот? Тогда он точно проболтается матери, чем интересовался Лан, та переполошится и тогда уж точно спрячет все концы в воду. Лучше уж потревожить пока других ее знакомых, которые могут и не знать об отце, но по крайней мере знают, откуда она сюда приехала. Может, так удастся выяснить место, где Лан появился на свет, и уже в том месте искать людей, которые знают его мать и, может быть, даже помнят, с кем из мужчин она там встречалась.</p>
<p>
Татьяна старалась не заводить себе болтливых подруг, но на стороне Лана были его природное обаяние и общительность, так выгодно отличавшие его от ровесников, которые в этом возрасте сплошь и рядом так сильно стесняются своего меняющегося тела, что становятся настоящими буками. Лан и в тринадцать лет уже умел разыгрывать из себя галантного кавалера, заставляющего млеть взрослых дам, и хотя прямых вопросов об интересующих его вещах не задавал, но умел так повернуть разговор, что его собеседницы проговаривались сами. Теперь он знал о прошлой жизни своей матери куда больше того, чем ей бы, наверное, хотелось.</p>