— Я вижу, Анжела передала тебе кольцо. Как прекрасно, Анжела, видеть его на руке Кэтрин. А что твоя семья думает по этому поводу?
Кэтрин усилием воли заставила себя продолжать резать на кусочки запеченный с сыром ирландский картофель.
— Они его еще не видели, — ответила она правдиво, быстро усвоив игру, решив не давать преимущество женщине с ястребиными глазами.
— Оно прекрасно смотрится на длинных, тонких пальцах, не правда ли, Клей?
Клей поднял руку Кэтрин, вытащил из нее вилку, поцеловал, опять вложил в руку вилку и сказал:
— Прекрасно.
— Тебе бы не хотелось проткнуть этой вилкой моего внука, Кэтрин, чтобы просто выпустить из него немного самодовольства? Кажется, что твои ухаживания, Клей, отвлекают Кэтрин от еды.
Но Кэтрин отвлекало от еды все. Клей только засмеялся и опять начал копаться в своей тарелке.
— Бабушка, я снова слышу нотки раздражения. Никто тебе не говорил, что ты должна была передать кольцо матери. Ты хочешь получить его назад?
— Не будь нахальным, Клей. Будучи твоей невестой, Кэтрин должна и будет носить кольцо. Твой дедушка был бы безумно счастлив, увидев кольцо на такой красивой девушке, как Кэтрин.
— Я сдаюсь. В первый раз мне нечего сказать, потому что ты права.
Элизабет Форрестер так и не выяснила, верны ли ее подозрения. Казалось, парень не мог остановиться, чтобы не вилять хвостом перед девушкой. Ладно, время покажет и довольно скоро.
В машине по дороге домой Кэтрин откинула голову на спинку сиденья, стараясь с каждым километром, оставшимся позади, контролировать свои раздраженные внутренности. На полпути Кэтрин скомандовала:
— Останови машину!
Клей повернулся к ней. Ее глаза были закрыты, одна рука судорожно сжимала корпус радиоприемника.
— Что такое?
— Останови машину… пожалуйста.
Но они находились на автостраде, и здесь было трудно остановиться из-за потока машин.
— Эй, с тобой все в порядке?
— Меня сейчас вырвет.
Дорога пошла под уклон и он, обгоняя другие машины, накренился, переехал через обочину на покрытую снегом землю и нажал на тормоза. Кэтрин немедленно открыла дверцу и выскочила из машины. Он слышал, как ее рвет.
Клей почувствовал, как на лбу у него выступил пот. На груди кожа стала влажной и горячей, слюноотделение сделалось обильным, как будто его самого тошнило. Он вышел из машины, не зная, что делать.
— Кэтрин, с тобой все в порядке?
— У тебя есть бумажная салфетка? — дрожащим голосом спросила она.
Он подошел к ней сзади, полез в карман и извлек оттуда носовой платок. Протянув ей платок, он взял ее за локоть и отвел на несколько шагов в сторону.
— Это… твой… пла… ток. Я не могу воспользоваться твоим… носовым платком… — Она задыхалась.
— Господи, воспользуйся им… С тобой все в порядке сейчас?
— Не знаю. — Она жадно глотала воздух. — У тебя нет бумажных салфеток?
— Кэтрин, сейчас не время быть вежливыми. Пользуйся этим проклятым платком.
Несмотря на свое жалкое состояние Кэтрин стало ясно, что Клей Форрестер может ругаться, когда напуган. Она вытерла рот его чистым носовым платком.
— Это часто случается? — его голос дрожал, в нем чувствовалось беспокойство, Клей заботливо положил руку на ее плечо.
Она помедлила с ответом.
— Я думала, что такое со мной случается только по утрам, — наконец тихо проговорила она. — Я думаю, что это из-за рыбы и бабушек с дедушкой. — Она попыталась засмеяться, но у нее это не получилось, и она просто втянула в себя воздух.
— Кэт, извини, я не знал, что для тебя это будет так тяжело, если бы я знал, я бы не усугублял твое состояние.
Из всего, что он сказал, она расслышала в большей степени слово КЭТ. «Господи, нет, — думала она, — не позволяй, чтобы он называл меня так. Только не это!»
— Ты хочешь сесть в машину? — растерянно спросил он, чувствуя, что сейчас выступает в роли ее защитника, хотя совершенно бесполезного.
— Я думаю, мне лучше еще немного постоять на свежем воздухе. — Она сложила платок и вытерла лоб. Он протянул руку и убрал прядь волос, что прилипла к щеке.
— У тебя будет такое продолжаться и после того, как мы поженимся? — попытался пошутить Клей.
— Если такое будет продолжаться, я буду стирать для тебя платки… Извини, если я тебя смутила.
— Ты не смутила меня. Я просто испугался, вот и все. Я не знаю, как обращаться с девушками, у которых приступ рвоты.
— Ну, век живи — век учись, так?
Он улыбнулся, ожидая, пока она восстановит свое равновесие. Кэтрин провела дрожащей рукой по лбу и виску. Ее желудок успокоился, но Клей продолжал ее поддерживать — она вся дрожала, словно в лихорадке.
— Клей, твоя бабушка Форрестер знает, — тихо сказала Кэтрин.
— Ну и что?
— Как ты можешь так говорить, когда она такая… такая…
— Какая? Властная? Знаешь, на самом деле она не такая. Ты ей понравилась, разве это не видно?
— Я понравилась?! Я?!
— Она проницательный пожилой, напористый человек. Она почти ничего не упускает. У меня не было никаких намерений обманывать ее сегодня вечером. Да, она знает, тем не менее, она проявила одобрение по отношению к тебе.
— Она выбрала странный способ это показать.
— У всех людей свои способы, Кэтрин. У нее… ну, несколько другой, чем у родителей мамы, но, поверь мне, если бы она тебя не одобрила, она бы никогда не сказала того, что говорила насчет кольца.
— Итак, кольцо выступало чем-то вроде теста — вот почему ты заставил меня его надеть?
— В некоторой степени это так. Но это также и традиция. Им всем известно, что я бы не привел к ним невесту, не надев на ее руку кольцо. Это было понятно до того, как я родился.
— Клей, я была… ну, напугана. Это было больше, чем кольцо и то, как твоя бабушка меня проверяла. Я никогда не ела крабов, я не отличаю обычный портвейн от портвейна, который подают к рыбе, и я не знаю, что эти розовые бриллианты называются радиантами, и…
Его беззаботный смех перебил ее.
— Радиант — это способ обработки, а не цвет, но какое это имеет значение? Кэтрин, ты поставила в тупик старушку. Разве ты не понимаешь это? Ты сбила ее с толку тем, что позволила ей догадаться о правде, и тем не менее получила ее одобрение. Почему из-за этого нужно пугаться?
— Потому что я не вписываюсь в твою семью. Я как фальшивый бриллиант среди фамильных драгоценностей, разве ты не видишь?
— За твоей спокойной внешностью скрывается абсолютное отсутствие самоуверенности. Почему ты считаешь, что ты ниже других?
— Я знаю свое место, вот и все. Мое место не в семье Форрестеров.
— Твое место в этой семье до тех пор, пока я буду это говорить, и никто не будет это оспаривать.
— Клей, мы совершаем ошибку.
— Единственная ошибка заключается в том, что ты сегодня съела лосось Инеллы. — Он дотронулся до ее плеча. — Как ты думаешь, ты уже отомстила ей?
Она не могла сдержать улыбку.
— А что тебе до этого, раз ты так небрежно обо всем говоришь?
— Кэтрин, я решил как можно лучше использовать это время и не волноваться ни о чем, вот и все. И в процессе я даже учусь, вот как.
— Учишься?
— Как ты сказала… учусь, как обращаться с беременной женщиной. — Он развернул ее лицом к машине. — Пойдем, кажется тебе уже хорошо. Садись в машину, а я буду вести ее как прилежный мальчик.
Продолжая путь, Клей начал рассказывать о Софи и дедушке, вспоминая их прошлое. Кэтрин с удовольствием слушала рассказы Клея о его детстве.
— Я делала все возможное, чтобы не рассмеяться, когда твой дедушка назвал тебя «сынок». — Она повернулась и скептически усмехнулась, не отрывая глаз от Клея.
Клей засмеялся.
— Думаю, что именно так он относится ко мне. Знаешь, я действительно люблю этого старого пижона. Когда я был маленький, он часто возил меня смотреть на металлические лодки на озере Сьюпирио. Только он и я. Однажды он взял меня покататься в поезде, говоря, что они скоро отойдут в прошлое, и я не должен упустить последнюю возможностью. По субботам мы смотрели Диснеевские мультфильмы, ходили в музеи, на балет…