— Клей!
Но, очевидно, он не слышал ее, потому что играла музыка.
Она, тихо ступая по застеленному ковром холлу, спустилась на несколько ступенек вниз в гостиную. Он стоял, как ковбой, широко расставив ноги, большие пальцы рук свисали из задних карманов джинсов. Он смотрел в окно.
— Клей?
Вздрогнув, он обернулся.
— Что?
— Ты не возражаешь, если я займу туалетный столик, а ты комод?
— Конечно, — ответил он безразлично, — все что хочешь. — Затем он снова, повернулся к окну.
Выдвижные ящики туалетного столика внутри пахли новым, ароматным деревом. Все в доме было таким свежим, таким нетронутым, таким отличным от того, к чему Кэтрин привыкла. Ее снова охватило чувство того, что все происходящее — нереально, наверное, просто от бессмысленности того, что она делала. Но когда Кэтрин поняла, где находится и что лежит вокруг нее, ей вдруг показалось, что она посягает на дом, который по праву принадлежит другому человеку, и снова перед ней встал образ Джил Мангассон.
Звук выдвигающегося ящика вывел ее из состояния задумчивости. Она посмотрела через плечо и увидела Клея. Он тоже раскладывал свои вещи. Они молча ходили по спальне, каждый занимаясь своим делом, и только изредка говорили друг другу «извини», если это требовалось. Она открыла дверцы гардероба и увидела вещи Клея — спортивное пальто, плотно прижатые друг к другу рубашки и тщательно отутюженные брюки. Вся одежда аккуратно висела на вешалках, что приятно удивило Кэтрин.
В гардеробе стоял запах его духов, как и в его машине. Она закрыла дверцы и повернулась к нему, держа в руке приличное количество вешалок.
— Я думаю, что займу шкаф в другой спальне, если ты не возражаешь.
— Я могу плотнее сдвинуть свою одежду.
— Нет, нет. Все в порядке. Другой шкаф все равно пуст. Когда она прошла через холл и скрылась в комнате, он уставился в ящик бюро и задумался.
Через короткое время они встретились в гостиной. Клей был занят тем, что вынимал кассеты.
— Послушай, ты голоден? — спросила Кэтрин. — Мы не ужинали. — Было почти десять часов вечера.
— Да, немного. — Он продолжал сортировать кассеты, не поднимая глаз.
— О, но… — начала заикаться она. — Здесь ничего нет… Мы могли бы…
— Забудь об этом. По правде говоря, я не очень хочу есть.
— Мы могли бы куда-нибудь поехать и купить гамбургер или еще что-то…
Он посмотрел на ее живот.
— О, вероятно ты голодна.
— Со мной все в порядке.
Он вздохнул, бросил кассету в картонную коробку. Кассета щелкнула, и в комнате наступила тишина. Он уставился на нее, наклоняясь и упираясь руками в бедра, потом медленно покачал головой.
— Разве мы даже не можем поесть вместе?
— Да, но ты первый сказал, что хочешь есть, а теперь говоришь, что не хочешь.
Он прямо посмотрел на нее.
— Ты хочешь гамбургер?
Она погладила свой живот и робко улыбнулась.
— Да, я умираю от голода.
— Тогда, что ты скажешь, если мы перестанем играть «в кошки-мышки», поедем, и съедим по гамбургеру.
— О'кей.
— Тогда давай остальные вещи разберем завтра утром?
— Хорошо. И завтра же я что-нибудь куплю в супермаркете.
Вернувшись домой после позднего ужина, она поспешила сама снять свое пальто, боясь, что он нечаянно прикоснется к ней. Он последовал за ней в гостиную.
— Чувствуешь себя лучше? — спросил он.
— Да. Я и не знала, насколько была голодна. Мы сегодня много сделали.
Они растерянно замолчали, не зная, о чем еще говорить.
Клей вздохнул и потянулся.
Ее охватила паника, желудок сжала спазма. Что ей делать? Просто уйти или предложить расстелить ему постель?..
Они заговорили одновременно:
— Ну, нам надо идти…
— Мне приготовить твою…
Она нервно взмахнула руками, показывая, чтобы он говорил, но он уступил ей право первенства.
— Я приготовлю тебе постель, — сказала она.
— Просто покажи мне, где все лежит, и я сделаю это сам. Избегая его взгляда, она поднялась наверх и показала, где лежит постельное белье. Когда она протянула руку, чтобы достать простыни, он поспешно предложил:
— Послушай, я сам достану.
Его движения были слишком быстрыми, и он наткнулся на нее до того, как она успела отойти в сторону. Он чуть не уронил стеганое ватное одеяло ей на голову. Она вытащила простыни и наволочку на подушку и положила на ватное одеяло, которое он держал в руках.
— Я оставила для тебя бежевые с коричневыми полосками. Их глаза встретились поверх постельного белья.
— Спасибо.
— Я принесу подушку, — сказала она и поспешно удалилась.
Но у них было только две подушки, они обе лежали на кровати королевского размера, уже облаченные в розовые наволочки с белыми маргаритками. Она возвратилась с подушкой, и наступила неловкая пауза, когда Кэтрин сказала, что, вероятно, ему не нужна будет наволочка, которую она ему дала. И потом все пошло кувырком: он протянул руку, чтобы взять ее подушку; одеяло поехало в сторону; целлофановые пакеты с простынями соскользнули; она устремилась поймать их, и каким-то образом их пальцы прикоснулись, так что весь ворох постельных принадлежностей оказался на полу у их ног.
Он быстро опустился на колени и начал все поднимать, а Кэтрин удрала в спальню, закрыла дверь и уже было начала надевать ночную рубашку, когда он пришел за пижамой. Он вежливо постучал, и она позволила ему войти и взять пижаму, а когда он вышел, закрыла дверь.
К тому времени как она надела ночную рубашку, она уже не владела собой.
Она села на край кровати, ожидая, что он войдет в ванную и первым примет душ. Но, вероятно, он сидел внизу и ждал, что она сделает то же самое. Естественно, они сразу решили оба сделать первый шаг. Она уже наполовину спустилась в холл, а он наполовину поднялся по лестнице, когда они заметили, что оба идут в одном и том же направлении. Кэтрин замерла, но Клей не потерял присутствие духа, развернулся и пошел обратно. Позже она снова закрылась в спальне, влезла а просторную кровать и лежала, прислушиваясь к звукам, которые стены не могли спрятать. Она представляла Клея в пижамных брюках, как он был в то утро. Зажегся свет, потекла вода, она услышала, как он сплюнул, почистив зубы.
В ванной Клей смотрел на ее влажное банное полотенце, висевшее на крючке, потом открыл медицинскую коробку и увидел внутри ее мокрую зубную щетку. Он положил свою рядом, вытащил бутылочку с витаминами для беременных, прочитал этикетку и положил на место.
Она услышала, как клацнул выключатель в ванной, потом он тихо постучал в дверь.
— Кэтрин?
Сердце шумно стучало, она ответила:
— Что?
— Во сколько ты обычно встаешь?
— В половине седьмого.
— Ты завела будильник?
— Нет, у меня его нет.
— Тогда я тебя разбужу в половине седьмого.
— Спасибо.
Она уставилась в темную дыру, туда, где находилась дверь, если бы она могла ее видеть.
— Тогда спокойной ночи, — наконец сказал он.
— Спокойной ночи.
Он вставил кассету, и звуки музыки полились сквозь темноту, через ее закрытую дверь, а она тем временем пыталась выбросить всякие мысли из головы и уснуть.
Она все еще не спала, когда закончилась кассета.
И позже, когда Клей поднялся в темноте и налил себе воды на кухне, она тоже не спала.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Все, что поначалу они делали хаотично, теперь приобрело установленный порядок. Клей принимал ванну первым по утрам; она пользовалась ванной первой вечером. Он одевался в их спальне, пока она принимала душ, потом она одевалась, пока он убирал постель. Он первый выходил из дома, поэтому открывал гараж, она уходила последней, поэтому закрывала его.
Перед тем как уйти в понедельник утром, он спросил: