Перед самым нападением на Советский Союз нацистское руководство дало армии и гражданскому персоналу Рейха последние указания о национальной политике на территории СССР. С целью не антагонизировать его население, нацисты считали необходимым тщательно скрывать свои планы. Декларация Гитлера от 22 июня 1941 г., в которой он обозначил причины и цели войны, начатой против Советского Союза, ни слова не говорила о запланированном Германией геноциде и уничтожении государственности народов СССР. Целью войны Гитлер лицемерно и лживо провозгласил наказание «иудейско-англосаксонских поджигателей войны и их помощников, а также евреев и московского большевистского центра»{114}.
Й. Геббельс записал в своем дневнике 16 июня 1941 г. (очевидно, это были его указания, данные сотрудникам Министерства пропаганды): «Большевизм должен быть низвергнут… Отрава большевизма должна быть искоренена в Европе… В России царизм восстановлен не будет, а в противовес еврейскому большевизму будет построен истинный социализм»{115}. Однако он не указал, кто будет пользоваться плодами этого «социализма».
В то же время, в выступлениях нацистских лидеров звучали слова и об истинных планах Рейха в отношении СССР. А. Розенберг в речи 20 июня 1941 г. четко сказал о том, что «борьба с большевизмом» — это лишь пропагандистское прикрытие: «Мы ведем “крестовый поход” против большевизма не для того, чтобы освободить “бедных русских”… от этого большевизма, а для того, чтобы проводить германскую мировую политику и обезопасить Германскую империю». А. Розенберг подчеркнул, что для этого с русской государственностью должно было быть покончено, а «остаткам» русской этнической территории суждено превратиться в колонию без права на «появление… какого-либо… национального вождя». Расчленение завоеванных территорий А. Розенберг оправдывал тем, что Россия «никогда не была национальным государством, она всегда оставалась государством национальностей», поэтому он ставил задачу «органически выкроить из огромной территории Советского Союза государственные образования и направить их против Москвы, освободив тем самым Германскую империю на будущие века от восточной угрозы»{116}. Й. Геббельс беззастенчиво указывал на экономические (фактически, грабительские) цели войны против СССР: «Сырьевые ресурсы этой богатой страны теперь мы сможем использовать… Итак, вперед. Богатые поля Украины манят»{117}. Таким образом, заявления — в частности, сделанные после войны И. фон Риббентропом, — о том, что целью нападения на Советский Союз являлось «предотвращение будущего нападения» СССР на Германию{118}, не соответствовали истине.
Преступные намерения нацистского руководства в отношении народов СССР подтверждают указания, данные руководством Рейха германской армии: «Инструкция по развертыванию и боевым действиям по плану “Барбаросса”» от 2 мая 1941 г. предписывала «беспощадное тотальное истребление противника» и «в особенности, никакой пощады по отношению к представителям русско-большевистской системы»{119}.13 мая 1941 г. были изданы Указ «О применении военной подсудности в районе “Барбаросса” и об особых мерах войск» и «Директивы об обращении с политическими комиссарами», на основании которых военнослужащие вермахта, фактически, освобождались от ответственности за убийства гражданского населения на оккупированной территории Советского Союза — они получили право расстреливать партизан, всевозможных «несогласных» и «подстрекателей» без суда и следствия, а также брать и убивать заложников{120}.
Санкционированию жестокости в отношении граждан СССР способствовала уверенность нацистского руководства в быстрой победе. И. Геббельс считал, что «большевизм рухнет как карточный домик», а вермахту «предстоит триумфальное шествие, не имеющее себе равных». Он был уверен в том, что уже в первые дни войны будут устранены любые сомнения германского народа в необходимости войны с Советским Союзом и возможные симпатии к СССР: «Нашим солдатам представится возможность лично познакомиться с отечеством рабочих и крестьян. Все они вернутся ярыми противниками большевизма»{121}.