— Ну, а ты?
— А что я? — Анатолий пожал плечами. — Я — бизнесмен. Я сейчас в эти игры не играю.
Подумать только! Ну, просто хоть сейчас бери и причисляй к лику святых. Бизнесмен! Уж передо мной-то мог бы не ломать эту дешевую комедию. Наверняка сам положил глаз на обещанное Фартовым вознаграждение. Думаю, московский вор не поскупился, а Анатолий Бурашников отличался алчностью. Ему всегда казалось, что средств к существованию недостаточно.
— Но ты хотя бы можешь предположить, где схоронился Крокус? — не сдавалась я.
— Господи! — Кушак театрально вскинул руки. — Да где угодно. Разве мало укромных мест в городе? Как я могу угадать, Женя?
— Стало быть, я напрасно приехала к тебе? — я изобразила на лице огорчение.
— Почему напрасно? — тут же вскинулся собеседник. — Мы ведь давно не виделись. Хочешь кофе?
От одной чашечки тонизирующего напитка я отказывалась крайне редко, но сегодня был как раз такой случай. Сидеть в «Тетраэдре» и вести бессмысленные разговоры с его президентом для меня сейчас было непозволительной роскошью. На Крокуса объявили серьезную охоту, а я обещала Графу взять парня под свою опеку. Следовательно, отыскать его надо как можно быстрее. Надежды на помощь Кушака в этом вопросе не оправдались, но я не отчаивалась. У меня в голове имелся еще один запасной вариант, причем в этом же здании. Кушак считает меня дурой, но он здорово ошибается.
Я улыбнулась Анатолию и сказала:
— Нет, спасибо, в следующий раз. А сейчас мне пора. Надо добывать средства к существованию.
Я встала, и Кушак поднялся вслед за мной.
— Я дам тебе один бесплатный совет, Женя, — серьезно произнес он. — В эту историю лучше не лезь. Не по плечу тебе ноша, поверь. Отыщи себе что-нибудь менее опасное.
— Я подумаю, — кивнула я, сделав вид, что слова Анатолия нашли отклик в моей душе. — Пожалуй, ты прав. Спасибо за совет.
Анатолий расплылся в улыбке.
— Ну, ты же знаешь, Женечка, как я отношусь к тебе, — ласково проворковал он и предпринял попытку заключить меня в объятия.
Я отстранилась от его загребущих ручонок и проворно отступила к выходу.
— Могу только догадываться об этом, Кушак, — кокетливо состроила я глазки.
— Брось, — поморщился он. — Я просто жду не дождусь, когда ты соизволишь ответить на мое предложение.
— На какое, интересно?
— Стать моей законной супругой.
— Ворам в законе не положено заводить семью, — напомнила я Анатолию одно из основных негласных правил. — Разве ты не знал об этом?
— Я не вор в законе, — парировал Бурашников. — И никогда им не буду. Я — «идейный».
Это откровенное словоблудие я слышала уже не в первый раз и однажды даже пыталась выяснить у Кушака, чем же конкретно «идейные» отличаются от «законников». Вразумительного ответа он в тот раз так и не дал. Скорее всего и сам не знал.
Просто нравилось бандиту красиво величать собственную персону.
— Тогда я подумаю, Толя, — заверила его я.
— Ты всегда так говоришь, — сварливо заметил Кушак, неловко переминаясь возле меня с ноги на ногу.
— Значит, я всегда об этом и думаю.
Я послала ему одну из своих дежурных улыбок и, развернувшись, покинула кабинет.
На лифте я спустилась обратно на первый этаж, но направилась не к выходу из здания, а в противоположную по коридору сторону. Вышла во двор через черный ход и тут же увидела малиновую «девятку», стоявшую третьей с дальнего края в общем скоплении автотранспорта. Это и была машина Росомахи. Я давно уже втайне от Кушака сотрудничала с этим типом.
Павел Росомаха, а самое смешное заключалось в том, что именно так он и значился по паспорту, работал у Кушака кем-то вроде водителя. Пару лет назад, выйдя на свободу, Паша так и не сумел найти для себя подходящей работы — не позволяли грехи прошлого. Вот и подрядился к Бурашникову. Карьеры сделать на криминальном поприще он не мечтал, а потому и особого рвения не выказывал. Платили бы бабки, да и ладно. Однако у Росомахи было одно завидное качество, на которое, к слову сказать, Кушак не обращал существенного внимания, в силу собственной недальновидности, наверное. А вот я таланты парня разглядела сразу и от случая к случаю обращалась к нему за помощью, соответственно, не обижая помощника и материально. Паша был частым гостем разных игорных притонов, питейных заведений и прочих злачных мест. Он умел слушать, что говорят окружающие, запоминал лица, изучал людей. В его тыквообразной голове с короткими русыми волосами скопился целый ворох информации. Тряхнешь его разочек — и сможешь узнать все подробности практически о каждом обывателе Тарасова. Незаменимый в этом плане информатор.
Я приблизилась к «девятке» и с чувством нанесла удар ногой по скату. Никаких внешних изменений от этого не произошло, но я прекрасно знала, что в это самое мгновение невидимый моему взору автомобильный брелок Росомахи запиликал настойчивым сигналом, а через десять секунд во дворе нарисовался и сам хозяин авто.
Долговязый и нескладный от природы, Павел проворно спрыгнул с крыльца и, размахивая руками, устремился к «девятке». Лишь заметив возле машины меня, он сбросил набранный темп. Дожидаясь приближения Паши, я закурила сигарету.
— Привет. — Росомаха отключил сигнализацию нажатием круглой кнопочки на брелоке.
— Салют, — я дружески похлопала Пашку по плечу. — Поболтаем?
— Садись в машину, — он раскрыл передо мной дверцу «девятки».
Я послушно исполнила распоряжение. Росомаха суетливо покрутил головой во всех направлениях и, лишь убедившись в полном отсутствии посторонних глаз, тоже забрался в теплый салон.
— Что случилось? — Пашка приспустил боковое стекло.
— Как обычно, — пожала я плечами. — Нужна информация.
— О чем?
— Не о чем, а о ком, Росомаха, — поправила я. — О Крокусе уже наслышан?
— Еще бы! — хмыкнул Павел. — Этот ушлый парнишка столько шороху навел своим выходом из колонии. Завалить самого Варана и встать поперек горла Фартовому…
— Ближе к делу, Росомаха, — поторопила я.
Павел тут же осекся на полуслове, и засветившаяся на губах улыбка потухла. Лицо приняло серьезное выражение.
— Что конкретно тебя интересует по Крокусу?
— Меня интересует самое главное, — я выпустила за окно тоненькую струйку дыма и покосилась на здание корпорации «Тетраэдр».
— Ты говоришь так, будто мне что-то о нем известно, — лукаво прищурился Павел.
— Я верю в твои возможности.
— Женя, послушай, — вопреки стандартной ситуации Росомаха не купился на мою бесстыдную лесть, будто бы и не слышал ее вовсе. — Это опасное дело. Может, не станешь в него впутываться?
— Ты говоришь сейчас, как Кушак, — поддела я Пашку. — По существу просветить не хочешь?
Больше двух минут Росомаха сохранял гробовое молчание, взвешивал, стоит ли ему делиться со мной информацией. Я спокойно выжидала решения Павла. Торопить его не собиралась. По опыту знала, что в общении с этим парнишкой нужно быть сдержанной.
— Значит, так, — решился он наконец и для пущей убедительности рубанул раскрытой ладонью по приборной панели. — Крокус прибыл в Тарасов вчера, в районе полудня. Его многие видели на вокзале. Он отирался в баре, накачивал себя пивом. Потом туда явились люди Ферзя.
— Откуда они узнали? — подкинула я Павлу наводящий вопросик.
— Ну, ты же знаешь, Женя, болтливых языков — пруд пруди. Стуканул кто-то, и все дела, — Росомаха криво улыбнулся. — Крокусу чудом удалось уйти. Обошлось даже без перестрелки, но, насколько я в курсе ситуации, Бекешин вооружен. Греет «стечкин» за поясом под ветровкой.
— Что дальше?
— Знаешь бистро на Грачевской? — Павел оторвал взгляд от лобового стекла и уставился мне в лицо.
— Напротив колбасного магазина?
— Да.
— Знаю.
— Крокус подался туда, — проинформировал меня Павел. — Там барменом работает некий Антон Селиванов. В свое время с этим бывшим вором-домушником Дрозд мотал срок. Напарник такой у Крокуса был.
— Я слышала о нем.
— В общий зал Бекешин не пошел, — продолжил водитель Кушака. — Встретился с Селивановым возле черного хода. Тот отвел его в подсобку, где они вместе и бухали. Там же, в этой подсобке, Крокус и остался на ночь. Лично я полагаю, что в этой норе он и намерен проводить большую часть своего времени.