— Следите за тем, чтобы её сиятельство не вставала с постели в ближайшие три дня! Ей запрещены любые физические нагрузки, если её состояние ухудшится, то срочно вызывайте меня. А сейчас, так как мне уже не уснуть, кхм, я с вашего разрешения, отправлюсь на дежурство к графу Трейману. Его молодая супруга через месяц должна разрешиться от бремени, но он настаивает на том, чтобы я дежурил у них вплоть до родов. Всего доброго графиня, виконт.
— Мистер Остин, спасибо вам за всё, я провожу вас, — вызвался Эндрю и, посмотрев на Айрин с улыбкой, вышел вместе с доктором.
Через десять минут Эндрю всё не появлялся, и Айрин встала с постели, накинула халат и подошла к окну. Предрассветное небо было волшебным. На востоке алела полоса от восходящего солнца, от которой расходились крошечные маленькие облачка. Весь сад вокруг был ещё погружён в темноту ночи, но первые птицы уже проснулись и теперь восхваляли восход солнца. Из приоткрытого окна до Айрин донёсся непередаваемый запах любимых лилий. Девушка счастливо улыбнулась и потянулась. Неожиданно сзади её обхватили руки Эндрю, и Айрин расслабленно прижалась к нему.
— Я не слышала, как ты вошёл!
— Конечно! Я думал, что ты спишь, поэтому шёл тихонько. Почему ты встала с постели? Доктор запретил тебе. Давай- ка теперь быстренько ложись обратно!
Айрин повернулась к Эндрю и легко поцеловала его в губы.
— Только вместе с тобой!
— Но доктор запретил тебе физические нагрузки.
— А мы и не будем физически нагружаться, — усмехнулась Айрин, — Просто вместе ляжем спать.
— Договорились, — ответил Эндрю, — Но мне будет очень тяжело не нагружать тебя физически.
Айрин счастливо рассмеялась и легла в постель. Она лежала и наблюдала, как Эндрю снимает сюртук, жилет и рубашку, потом сапоги и брюки. Свет от свечей осветил его крепкое, загорелое тело и Айрин невольно залюбовалась им. Потом Эндрю загасил свечу и лёг рядом с девушкой. Он нагнулся над ней и безошибочно нашёл в темноте её губы. Поцелуй, которого они так долго ждали, стал невыносимой сладкой пыткой для обоих. Потом Эндрю нехотя оторвался от губ Айрин и прошептал:
— Я так люблю тебя! Я верю тебе, верю, что у вас с Сэмом ничего…
Айрин не дала договорить ему, она зажала ему рот ладошкой, а потом вновь припала к его губам в поцелуе.
— Ни слова больше об этом, ты слышишь? — Прошептала она прямо в раскрытые губы любимого, — Это всё в прошлом.
Эндрю кивнул, но потом рассмеялся, поняв, что Айрин не видит в темноте его ответа.
— Хорошо, любимая, но есть одна вещь, о которой ты должна знать: когда я вернулся из поездки, я собирался…жениться на Энн.
— Ты любишь её? — вдруг задала неожиданный вопрос Айрин.
— Нет, я люблю тебя.
— Значит, остальное не имеет никакого значения!
Эндрю вновь нежно поцеловал Айрин и, повернувшись на спину, увлёк её с собой. Айрин лежала в кольце рук Эндрю, и щека её покоилась на широкой груди любимого.
«Теперь я абсолютно счастлива», — подумала про себя Айрин, и уснула. На этот раз без страха проснуться не здесь. Не с ним.
На следующий день, Айрин проснулась оттого, что Эндрю крепко прижимал её к себе. По- видимому, он делал это во сне, не отдавая себе отчёта в происходящем. Айрин повернулась к нему и стала лёгкими касаниями губ покрывать его лицо. Эндрю правой рукой тут же обхватил её за ягодицы и прижал к своему разгорячённому телу. Айрин почувствовала левым бедром, насколько возбуждён сейчас Эндрю, и приятная истома разлилась по всему её телу. А поцелуи Эндрю, тем временем становились более настойчивыми. Правая рука теперь переместилась к груди Айрин и, тут же проникнув под тонкую ткань рубашки, сомкнулась вокруг нежного холмика. Эндрю приник губами к груди Айрин, прямо сквозь ткань ночной рубашки и Айрин выгнулась дугой, подставляя свою плоть любимому. Внезапно Эндрю оторвался от груди Айрин и, широко раскрыв глаза, посмотрел в лицо девушке:
— Доктор запретил тебе заниматься физической работой, — хрипло прошептал он.
Айрин в ответ только лукаво посмотрела на виконта и произнесла:
— Тогда сделай так, что мне не придётся ей заниматься!
Эндрю усмехнулся, абсолютно точно поняв, на что намекает Айрин, но ответил лишь:
— Нет, Айрин! Я боюсь, вдруг тебе снова станет плохо!
Айрин поморщилась от охватившей её досады, жар внутри её тела разливался от макушки до кончиков пальцев, и желание требовало выхода, поэтому она посмотрела на Эндрю и сказала:
— Милый, если ты сейчас не займёшься со мной любовью, я вынуждена буду попросить тебя уехать!
Айрин чуть не рассмеялась при виде вытянувшегося лица виконта, однако тот не стал спорить. Он вновь припал к груди Айрин в жарком поцелуе, а рука его устремилась к средоточию женственности девушки. Айрин глухо застонала и стала выгибаться, навстречу руке и языку Эндрю.
— Да, милый, да, вот так, ещё немного…я сейчааас…
Голова девушки металась по подушке, но уже через пару минут, Айрин отвернулась и уткнулась лицом в подушку, чтобы заглушить вскрик. Её тело получило необходимую ему разрядку.
Эндрю одним быстрым движением руки избавился от нижнего белья и, взяв рукой свидетельство своего чрезмерного возбуждения, направил его в лоно бесстыдно раскинувшейся перед ним Айрин. Потом прикрыл глаза от безумного наслаждения и прошептал:
— Прости, родная, в этот раз я не смогу любить тебя долго.
Айрин улыбнулась в ответ и кивнула.
Эндрю в тот же миг неистово задвигался в ней, унося их обоих к вершинам неземного блаженства.
Ровно через три дня Айрин и Эндрю вернулись в Лондон, а ещё через три дня поженились. Церемония, несмотря на спешку, прошла прекрасно. Невеста была обворожительна в своём новом платье, которое хоть и шилось второпях, но не имело ни одного изъяна. Эндрю всю церемонию не сводил с Айрин влюблённого взгляда и, казалось, вздохнул с облегчением, только когда священник объявил их мужем и женой.
Когда молодые провели положенное время на ужине в честь их свадьбы и уехали домой, чтобы провести свою первую брачную ночь, графиня Ричмонд подошла к своей подруге герцогине Хенстоун и сказала:
— Ну что, Элизабет! Помнишь, что я тебе говорила? Что не пройдёт и трёх недель, как эти двое поженятся! Однако, парень оказался не промах! Всего неделя, и вот я гуляю на свадьбе!
Герцогиня Хенстоун поджала губы, но было видно, что она безмерно счастлива за сына. Подошёл герцог Хенстоун и, прошептав что- то жене, извинился перед графиней Ричмонд и увёл супругу в сторону.
— Ну, что, дорогая, ты готова? Пора ехать.
— Да, я готова! Вещи в карете?
— Всё в порядке, Италия ждёт нас!
— И всё же я чувствую себя неуютно, из-за того, что мы ни с кем не попрощались!
— А я, напротив, чувствую себя прекрасно! Как страстно влюблённый юноша, крадущий свою любимую прямо из под носа строгого отца. К тому же, Эндрю сейчас совершенно не до нас! И он найдёт наше письмо в лучшем случае, через неделю, как только они с Айрин выберутся из постели и решат навестить нас!
И герцог благодушно рассмеялся! Герцогиня Хенстоун тоже улыбнулась в ответ и прошептала:
— Ну что ж! Тогда мы можем попробовать сбежать прямо сейчас!
Герцог взял жену за руку и слегка пожал её. Оба тотчас устремились к дверям, потом прошли сквозь сад, полный богато одетыми и веселящимися гостями, и уже за воротами, ведущими из сада на улицу, сели в карету и приказали кучеру трогаться. Волнение герцогини Хенстоун от того, что она оставляла своего сына без своего общества, даже не предупредив его об этом, развеялась в тот же миг, как они с мужем миновали Лондон, и карета их покатила за городом. Ведь она оставила Эндрю не одного, он остался со своей любимой и любящей его женщиной. Его женой, его половиной, его частью.
Эпилог
Герцог Хенстоун сидел рядом со своей супругой, увлечённо читающей книгу, на диване в гостиной их дома и любовался её профилем. Прошло уже почти двадцать пять лет с тех пор, как они поженились, а Эндрю всё не переставал восхищаться и любоваться своей супругой Айрин.