— А как же другие суда минуют канат? — спросила Фаун Таннера, глядя, как древесный ствол зацепился за канат, потом поднырнул под препятствие, снова всплыл на поверхность и неуклюже двинулся дальше.
— Паромщикам приходится его снимать, — ответил Таннер. — Они обычно перевозят его туда-сюда на ялике, но когда вода стоит так низко, никто не пересекает перекаты, так что канат просто остается укрепленным все время.
Когда паром ткнулся носом в противоположный берег, перевозчики выдвинули сходни, и Фаун с Витом повторили процедуру — успокоили лошадей и благополучно, хотя и с грохотом, выкатили фургон на твердую землю. Брат и сестра уселись рядом с Таннером, и тот направил упряжку по ухабистой дороге вверх по течению.
Когда они достигли вершины холма, Фаун с предвкушением принялась разглядывать баржи, привязанные к деревьям за Опоссумьей Пристанью. Они были совершенно не похожи на грациозные остроносые узкие лодки Стражей Озера; баржи напоминали хижины, установленные на больших плоских ящиках, — не слишком-то красивые. На некоторых даже имелись очаги с каменными трубами, из которых вился дымок. Все это выглядело так, словно какая-то деревня неожиданно решила отправиться к морю, и Фаун улыбнулась, представив себе, как какой-то домик удирает от своих изумленных хозяев. Люди все время убегали из дому; так почему бы не случиться и обратному? На одной из этих барж они с Дагом проделают весь путь до Греймаута. Все вместе отправятся в бегство… Улыбка Фаун погасла.
Однако даже такие мысли не могли умерить ее любопытство, и когда Таннер остановил фургон перед еще одним сараем-складом, Фаун выпрыгнула на землю и сказала брату:
— Я собираюсь пойти посмотреть на баржи.
Вит бросил на нее огорченный взгляд, но, хоть и позавидовал, отлынивать от дела не стал: откинул задний борт и принялся таскать ящики.
— Будь осторожна, — крикнул он вслед сестре — скорее, решила она, с завистью, чем с беспокойством.
— Я буду все время на виду! — Фаун с трудом удержалась от того, чтобы не пуститься вприпрыжку: в конце концов она теперь солидная замужняя женщина. К тому же это было бы жестоко по отношению к Виту; несмотря на это соображение, Фаун все-таки позволила себе немножко пробежаться.
Добравшись до берега, она отдышалась и стала с интересом оглядываться. Людей вокруг оказалось меньше, чем она ожидала. Она заметила нескольких парней у склада и еще нескольких — на пристани, которая, как рассказал ей Таннер, служила для речников местом торговли. Некоторые дома хутора, скрытые от ее взгляда еще не совсем облетевшими деревьями, были, должно быть, тавернами. Наверное, мужчины с барж отправились охотиться в холмы, чтобы пополнить запасы провизии во время вынужденной задержки. Еще несколько человек удили рыбу с бортов барж; один из них почему-то напялил на голову, как шлем, железный котелок. Фаун не могла догадаться, зачем: может быть, он проиграл спор? Несколько человек, сидя на плоской крыше хижины, во что-то играли; похоже, в кости, хотя с такого расстояния Фаун и не могла разглядеть все в точности. Один из игроков оглянулся, заметил Фаун и собрался, похоже, отпустить какую-то грубую шуточку, но в это время игра закончилась, начались споры, и он отвернулся. Из хижины на одной из барж вышла женщина и выплеснула за борт содержимое горшка — привычный домашний жест…
Фаун пошла вдоль берега, высматривая подходящее для них судно. Некоторые имели длинные надстройки, явно не оставляющие места для коня; на других уже была всякая живность — Фаун заметила четырех волов, спокойно жующих жвачку на корме одной из барж; значит, крупных животных на борт брали, но тут все было уже заполнено. Почти на всех судах имелись курятники, кое-где на палубах на солнышке дремали собаки; правда, ни одна из них не стала облаивать Фаун. Все же нужно было выбрать что-то подходящее… Парень, сидевший на бочонке на носу одного из суденышек, сдвинул на затылок потрепанную шляпу и ухмыльнулся, показав отсутствие половины зубов.